— Что-нибудь для дам можно? — раздался голос из толпы, дружно поддержанный женской частью электората.
— Можно! — уверенно заявил я, пытаясь вспомнить репертуар караоке-бара, который посещал последний раз в прошлом году. В году, который еще только наступит примерно через четверть века. — Я куплю тебе дом…
Отчаянно фальшивя и путая аккорды, все же качественно вытянул:
— А белый лебедь на пруду качает… славную пургу… Тьфу… Павшую звезду-уууу… На том пруду тебя я точно утоплю… Эээ… На том пруду, куда тебя я приведу-уууу!
Все хорошее когда-нибудь кончается. В этот раз закончилось горячительное, причем намного раньше срока. На часах не было и девяти. Найти в общаге вечером первого мая хоть что-то спиртосодержащее не представлялось возможным, магазины давно все закрылись, а круглосуточных супермаркетов здесь отродясь не водилось.
Зато поступило заманчивое предложение от Таньки.
— У меня дома коньяк есть болгарский «Слынчев бряг», а родители в Волгоград уехали до понедельника.
— Светлану домой надо отвезти, она все равно не пьет! — предложил я элегантный, как мне показалось, способ избавиться от лишней нагрузки. Но не прокатило. Впервые за вечер «обуза» подала голос и сообщала, что коньяк она будет.
Тьфу, и не отделался, и делить теперь на…
— На скольких? — задал я сакраментальный вопрос, самый важный в данный момент. Ибо поллитра на пятерых или шестерых — овчинка выделки не стоит.
Прикинув все за и против, поделив объем на число потенциальных ртов, мы с Татьяной решили, что нам троим едва хватит. Поэтому никого лишнего брать не будем.
Поймать такси в праздничный вечер оказалось не так и просто. В конце концов тормознули какой-то служебный Пазик и всего за рубль доехали до Танькиного дома.
Заходим мы, значит, в подъезд, Танька куда-то вперед умчалась, на третьем этаже ключами звенит, и тут «обуза», весь вечер висящая на моей руке, внезапно останавливается, прижимает меня к стене и заявляет:
— Поцелуй меня!
Причем таким тоном, что ты понимаешь, что пропал. И взгляд пронзительный обжигающий, словно в нем целая вечность отражается. Бывают моменты, когда мужчина не может сказать «нет». Иначе не будет ему прощения ни в этой жизни, ни в любой другой. Особенно трудно сказать это важное и нужное слово, когда вообще нет желания его говорить. Я бы сказал — ровно наоборот. Все же Светлана свет очей моих мне очень нравилась когда-то, а вкусы, как теперь мне известно, ни фига не меняются со временем.
Минут пятнадцать мы целовались. Страстно и неудержимо. В темном подъезде. На первом этаже. Затем поднялись в квартиру. До коньяка так и не дотронулись за всю ночь.
* * *
— Кофе будешь? Растворимый индийский. Светке потом сделаю, когда проснется.
Танька мила и приветлива. На удивление. Мы сидим на кухне. За окном ранее утро второго мая. Уютно, за окном тишина, лишь птички чирикают. Кстати, о птичках.
— Тань, откуда такая фамилия. Несерьезная. Синичкина? Папа профессор, мама кандидат наук. Не сходится.
— Дед по отцовской линии без родителей в войну остался. Фамилию нянечка в интернате придумала, все документы пропали во время эвакуации. Героический дедушка, семь детей воспитал.
Кофе хоть и не похож на настоящий, но ароматный и горячий оказался. Или в этом времени кофе — среднего рода еще? Совсем запутался.
— Извини, что так получилось.
— Есть за что извиняться? Глупый ты, как и все мужики. Может я ради этого и старалась, отцовский коньяк на доброе дело пожертвовала. Без разрешения, кстати.
— О чем сплетничаете? — на кухне появилось новое действующее лицо.
Светик, нисколько не смущаясь, в одной маечке и трусиках прошлепала голыми ножками по полу и отобрала у меня кружку с напитком. Блаженно жмурясь, сделала глоток, вернула мне кофейный кубок и… Наклонилась ко мне и страстно поцеловала в губы. После чего грациозно покачивая бедрами удались обратно.
— Еще часик подремлю, вы здесь не шумите!
Я же ни слова в ответ вымолвить не мог, настолько поразили произошедшие изменения. Светку словно подменили. Она и раньше очень красивая была, а сейчас просто ослепительно хороша стала, словно светится изнутри, взгляд обволакивает, завораживает. Но самое главное — куда подевалась стерва и змеюка подколодная? Или это не она вовсе, а сестра близняшка?
— Что это с ней? Какая-то она не такая?
— Дурак, ты, Морозов, неизлечимый. Именно так выглядит счастливая женщина.
Мое настроение стремительно ушло в минуса, пробив все возможные уровни сопротивления, как говорят биржевые аналитики. Предчувствие катастрофы стало нестерпимым.
— Не понимаю о чем ты, дорогая подруга? Скажи еще, что она меня из армии ждала?
В моей реальности, когда я дембельнулся с иранской границы, гражданка Карелина уже замуж выскочила. Впрочем, мы расстались раньше, и никаких претензий я даже теоретически не имел. Почти три года ожидания в её возрасте это запредельно много, в этой эпохе считается, что девушка в двадцать два — уже «сильно засидевшаяся в невестах».
— Коромыслом в дышло! — внезапно осенило меня. Вспомнил, кого мне напоминал десантник-ухажер. На первого мужа Светкиного он похож! Тот тоже в ментовке работал. Видел мельком вместе с супругой, когда однажды в торговом центре столкнулись. Она даже представляла нас кажется.
