И тут же следует финт ушами, знакомый нам из предыдущих примеров. Асбест объявляют жутко вредным и канцерогенным. Как только он закончился в Европе, так сразу это и выяснилось. Раньше об этом не догадывались видимо.
И снова как под копирку, одним почерком. Из всех сортов конопли лишь одна — индийская является по настоящему наркосодержащей. Все остальные — безвредные. Но именно на марихуане делается акцент, об остальных забывается напрочь.
Точно такая же ситуация с асбестом. Его существует несколько видов, но самый распространенный хризотил-асбест практически абсолютно безвреден, если его преднамеренно не измельчить и не глотать килограммами. Безобиден и не опасен, примерно также как обычный цемент. Но если постараться, то можно найти цементный цех, где работники нарушают правила техники безопасности и годами дышат цементной пылью без респираторов. У них наверняка процент легочных заболеваний будет выше, чем в среднем по стране. Вот такой пример и нашли, в одном из карьеров по добыче асбеста во Франции, причем задним числом, взяли статистику за 1950 годы. Этого хватило для безусловного запрета асбеста сначала во Франции, а затем и во всем Евросоюзе. Надо ли говорить, что в 2017 году испанцы провели наконец нормальное полноценное исследование и не обнаружили вообще никакого вреда от хризолит-асбеста!
Откуда же взялся миф о страшном вреде асбеста? Дело в том, что одна из разновидностей этого минерала канцерогенна. Амфиболовный асбест в отличие от обычного белого асбеста действительно может быть опасен в измельченном виде при попадании внутрь организма человека.
Но дело в том, что это достаточно редкая разновидность и в СССР амфибол-асбест никогда не добывался и не использовался. Его использовали в строительстве в основном в США. Это называется с больной головы на здоровую! Но даже там это был ничтожный процент и только в технических целях, где отсутствовала угроза человеку.
Вот и получается, как только СССР получает очевидное конкурентное преимущество в какой-то важной стратегической сфере, то западные конкуренты меняют правила игры, и Советский Союз не только лишается важной статьи экспорта навсегда, но и уничтожает связанную с этим продуктом свою собственную промышленность. И таких примеров десятки, если не сотни!
Никто не позволит СССР (да и России) спокойно зарабатывать деньги на Западе. И конкурентоспособность здесь не при чем. Корейцам и японцам можно — они угрозы не представляют. В отличие от.
Конец интерлюдии
— Первомай — день весны и труда, — репродуктор громко напомнил о том, какой сегодня праздник. Словно кто-то мог забыть повод по которому все мы здесь сегодня собрались.
Что именно празднует народ, никто внятно объяснить не смог. День солидарности с какими-то неведомыми пролетариями со всего мира. По другой версии — день труда и возможно весны, хотя я слышал, что в Южной Америке его тоже отмечают, а там сейчас осень поздняя.
Впрочем, отсутствие повода никогда не мешало русскому человеку устроить праздник, поэтому Первомай народ любит и веселится от души. Начинается «День солидарности всех трудящихся» в любом советском городе с демонстрации, торжественном шествии этих самых трудящихся по главной улице или проспекту. Считается, что явка на демонстрацию строго обязательна, но в реальности подавляющее большинство участников приходят добровольно и с удовольствием. Это седьмого ноября прогулка утром по замёрзшим лужам в наказание поначалу, холод и сырость сказываются, пока их не компенсирует алкоголь из резиновой грелки и бутер с салом. Майское шествие в отличие от ноябрьского — вроде массовых народных гуляний в отличной компании и по хорошему поводу, даже если его никто внятно сформулировать не может. Народ любит Первомай искренне и беззаветно, на лозунги и песни из репродуктора никто не обращает внимания, работники заводов и фабрик употребляют горячительное не особо скрываясь, благо сбор участников обычно начинается за пару часов до прохода по площади. Организаторы формируют праздничные колонны, а милиционеры в оцеплении добродушно усмехаются и делают вид, что не замечают бульканья жидкости и последующих тостов. Студентам тяжелее: комсорги бдят, преподы, подозрительно раскрасневшиеся, обводят паству строгим взглядом, тяжело вздыхают и возвращаются к институтскому грузовику. Нетрудно догадаться, что в кузове кроме транспарантов и стягов имеется запас горючего и закусь. Но советский студент закаленный и опытный, поэтому поймать его трудно, да никто особо и не старается — преподаватели тоже были молодыми и прекрасно все понимают.
В моем финансовом состоянии произошли перемены. Устав от безденежья, я запряг старшего лейтенанта КГБ товарища Самойлова, тот позвонил, куда следует, и мне выдали наконец паспорт, на неделю раньше положенного срока. После чего я бодро отправился в сберкассу и снял тысячу рублей со сбрекнижки. В прошлой жизни мои кровные обесценились и сгорели, пока я топтал сапоги на границе, в этот раз такой глупости не совершу — потрачу все с размахом.
В нашем городе в советские времена существовала странная, но приятная традиция. Два раза в год: на первое мая и седьмое ноября в двух небольших магазинах в центре продавали… эскимо! Настоящее, в шоколадной глазури, бесподобно вкусное и жутко дефицитное. Оно и понятно, привозили его за четыреста километров из Волгограда. Отстояв внушительную очередь, можно было купить заветное лакомство и затем полгода вспоминать его удивительный вкус.
