В двадцатом веке ученые установили, что еще лучше высаживать в такие осушенные водоемы арбузы. Эта вкусная ягода имеет очень серьезный недостаток: если на поле растут арбузы, то больше на нем ничего расти не будет ближайшие пять лет. Этот полосатый монстр высасывает из почвы абсолютно все питательные вещества полностью. Поэтому для него каждый год нужно новое поле.
Но этот недостаток становится огромным плюсом, поскольку арбуз за один сезон очищает пруд лучше любого ассенизатора. В результате рыбу разводить после него — одно удовольствие. Рыбка не болеет вообще, никаких паразитов, вкус заметно улучшается (вода чище) и вес набирает на треть быстрее при тех же кормах. Да и сами арбузы в полтора раза крупнее получаются.
Но все это так осталось чисто в теории. Пока рыбы в Волге было много, ловить её было дешевлее, чем выращивать. Вдобавок, арбузы растут исключительно на юге страны, то есть в масштабах страны применить технологию нельзя, а значит Союзные министерства это не интересовало. Так что доводить до ума желающих не нашлось. Зато когда уловы упали катастрофически, спохватились, бросились наверстывать, да Союза уже не стало, поэтому и промучились почти двадцать лет. Удивительно, что вообще получилось!
Если первые дни после возвращения домой меня не покидало чувство де жа вю, нереальности происходящего, то примерно через неделю появилось ощущение, что жизнь эта, как ни странно, моя собственная.
Родителей стал воспринимать настоящими, друзья, соседи и родственники стали обретать индивидуальные, узнаваемые черты. Словно герои старого, почти забытого, черно-белого фильма внезапно ожили и превратились в обычных людей, со своими чувствами, надеждами и проблемами.
Первый звоночек, о том, что «картон» вокруг — вовсе не декорации, а моя настоящая жизнь, прозвучал на выходе из деканата, когда я нос к носу столкнулся со Светкой Карелиной. Первая красавица курса, бывшая одногруппница. В прошлой жизни случился у нас мимолетный роман, ни к чему не обязывающий, с моей точки зрения, который закончился вместе с моим отчислением. После чего мы не виделись больше, до того момента, как меня забрили в армию. Но с её лучшей подругой, Танькой Синичкиной мы остались хорошими друзьями и даже переписывались во время службы. От нее и получил совершенно секретную информацию, что «не оправдал надежд», «на меня имелись некие планы», «дурак, мерзавец, никогда не прощу», «неблагодарная свинья». Танька — еще та зараза, ничего не пропустила, все дословно передала. Короче, я стал врагом номер один для бывшей пассии, хотя лично никаких чувств, кроме теплых к ней не питал. Знойная брюнетка с волнующими формами. Бархатные пушистые ресницы, как у знаменитой коровы из советского мультика, синий цвет глаз, фигура такая, что даже ректор оборачивается, когда они мимо проплывает. А ему, на секунду, за пятьдесят уже, и тридцать лет брака за плечами. Жена, кстати, тоже здесь же в институте работает.
Всем хороша Светочка, кроме повышенной стервозности — так что, много позже, глядя с высоты прожитых лет, понял, что уберегла судьба меня от продолжения отношений, вовремя развела по разным локациям. Но при всем при этом, хороша девка, мечта поэта — этого не отнять.
И только сейчас понял, что сам добровольно обратно в этот серпентарий вернулся. Мы же с ней опять в одной группе учится будем! Вот это попадос.
— Ты что здесь делаешь? — со Светика в этот момент можно было писать картину «Богиня поражает молнией земного червя» — Оскар гарантирован. Или чем там художников награждают?
— ЭЭЭ… В отпуск приехал. Решил забежать, проведать родную бурсу. Ты как? Все нормально?
— Не твое дело. Все у меня прекрасно. Было. Пока тебя не встретила. Чао-какао, привет командиру. И да, сапоги тебе очень идут.
Буквально отшвырнув меня со своего пути, разъяренная фурия скрылась в деканате, оставив меня в глубокой задумчивости. Впрочем, не надолго. Сообразив, что роковая красотка может в любой момент выйти обратно, я дал деру. Признаю, вел себя не как настоящий герой-пограничник, зачем-то глупо соврал про отпуск, затем трусливо удрал от проблемы. Но Светка и вправду хороша, я уже и забыл насколько. Но крутить с ней адюльтер заново — проще кобру себе домой купить.
Оказавшись на улице, я остановился пытаясь разобраться, что это было, и вдруг отчетливо осознал, что что взгляд мой направлен куда-то вдаль, причем в строго определенном направлении. Если быть предельно точным, то в сторону педагогического института, он здесь неподалеку, за деревьями не видно, но он явно на старом месте должен быть. И в тереме том учебном, на третьем этаже учится моя суженная. Супружница моя бывшая, женушка будущая или прошлая, смотря как считать.
— Твою ж дивизию! И что теперь делать? Опять за рыбу деньги? По второму кругу?
Так ничего и не придумав, решил пока обходить пединститут десятой дорогой, аки сталкер вокруг Чернобыльского саркофага. Согласен, сравнение натянутое. Но и опасность нешуточная.
С родителями отношения выровнялись. Мое зачисление сразу на второй курс оказалось для них настоящим шоком, но предки сошлись во мнении, что чадо просто выросло и поумнело, взялось за ум.
