Строки, добытые в боях - [13]
Водитель здоровается, спрашивает:
— В штаб?
— Да.
Разворот. Скорость.
Бульвар Профсоюзов, Адмиралтейство…
Штаб.
Как гвоздь, вбитый одним ударом, — сообщение: «Война!..»
И вот я вновь на площади у машины. Белую ночь сменила утренняя заря. Она зарумянила небо, мазнула блеском скульптуры на Зимнем дворце и верхушку Александрийского столпа. Ни души! Ленинград спит.
И лишь когда я сел в машину, из-под арки здания штаба вышли юноша и девушка.
Юноша, нежно обнимая, целовал девушку, а она рассыпала счастливый смех по площади.
— Не знают, что война, — тихо обронил водитель и завел мотор. Машина тронулась…
(Из воспоминаний генерала М. Духанова)
«Я ушла из детства в грязную теплушку…»
1942
«Я только раз видала рукопашный…»
1943
«Контур леса выступает резче…»
1943
«…Под плащ-накидкой сразу же заснула…» (Р. Шанина)
…Под плащ-накидкой сразу же заснула. Меня разбудили. Сказали: ожидается немецкая контратака. Так и есть. Команда. Заняла ячейку. Сначала я не видела, потом вижу: метрах в ста с холма сползают фашистские танки с десантом. Ударила наша артиллерия. Стреляю по десантам. Рядом со мною в нескольких метрах раздавлены гусеницами танка старший лейтенант и боец. У меня заклинило затвор. Села, устранила задержку и снова стреляю. Вот идет танк прямо на меня. Метрах в десяти. Ощупываю ремень, на котором были подвешены гранаты. Гранат нет. Потеряла, наверное, когда ползла по ржи. И не страшно было. Присела, танк прошел мимо. Нарвались танки на нашу артиллерию, повернули обратно. Я продолжала сваливать фашистов, когда они выскакивали из горящих танков. Восемь танков подбили, остальные вернулись обратно. После всего, когда увидела убитых и раненых, стало жутко…
Попала в артиллерийский полк. Там переночевала. Пошла к разведчикам. Разведчики сказали: «Возвращайся, девушка, обратно». Вышла на дорогу, перехожу мост. Иду в мечтах. Случайно взглянула в сторону — овраг. И вижу… Что же? Стоит немец. Кричу: «Хенде хох!» И поднимаются шесть рук: их трое. Один что-то лопочет — не понимаю; знай только кричу: «Быстрее, вперед!» — и стволом винтовки показываю: ползите, мол, ко мне. Выползли. Отобрала оружие. Прошли с километр, смотрю — немец в одном сапоге. Значит, он просил разрешения обуть второй сапог, а я не поняла. Подвожу их к деревне. Один немец спрашивает: «Гут или капут?» Я говорю: «Гут» — и веду дальше. Я в маскхалате, с финкой, с гранатами, винтовка наизготовку — ну как бандитка. Пленных сдала кому следует…
(Из дневника снайпера Р. Шаниной, погибшей в боях за Родину)
«Кто-то бредит…»
1944
«…Со временем увлечение шахматами прошло…» (Н. Кравцова)
…Со временем увлечение шахматами прошло…
Новое увлечение охватило всех поголовно. Это — вышивание. Мы где-то доставали цветные нитки, делились ими, обменивались. Нитки присылали нам из дому в конвертах родные, знакомые.
В ход пошли портянки, разные лоскутки. Рвали на куски рубашки — ничего не жалко. Вышивали лихорадочно. С нетерпением ждали, когда выдастся свободная минутка. Можно было подумать, что в этом — смысл жизни!
Некоторые умудрялись вышивать на аэродроме, под крылом самолета, в кабине. Даже в столовой после полетов можно было слышать:
— Оля, ты уже кончила петуха?
— Понимаешь, осталось вышить два пера в хвосте: синее и оранжевое. А ниток не хватает.
Оля вытаскивала из кармана комбинезона кусок материи и аккуратно его раскладывала.
— Вот смотри. Если вместо синих взять зеленые…
И обе самым серьезным образом обсуждали петушиный хвост.
Этой болезнью заразились все, в том числе и командир полка. Вышивали болгарским крестом, гладью, разными стежками… Какие-то цветы, геометрические фигуры, головки зверей и даже целые картины.
И вдруг все прошло. Перестали вышивать. Стали играть в волейбол…
(Из воспоминаний летчицы 46-го гвардейского женского полка ночных бомбардировщиков Героя Советского Союза Н. Кравцовой)
«Целовались, плакали и пели…»
В книгу вошли прозаические произведения: автобиографическая повесть «С тех вершин», лирическая повесть «Алиска» и лирический путевой дневник «Европа глазами солдата» - рассказы о встречах с Францией, Западным Берлином, Сицилией.
Юлия Друнина — поэт, любимый многими поколениями читателей, — герой и соавтор этой небольшой книжки, которая состоит из двух частей: сначала рассказ о поэте и его судьбе, затем — стихи.Предпринимая попытку этого нового типа издания, редакция надеется вернуть читателям поэзию, а поэзии — ее читателей.
Стихотворения 1970–1980 годов пронзительны и искренни. Это воспоминания о войне, которая не оставляет автора никогда, обращения к друзьям, горечь новых утрат, а также — путевые заметки, лирическое осмысление увиденного и пережитого в разных уголках страны и миры.
Поэтессу Юлию Друнину любят и помнят читатели. На протяжении полувека она создавала яркие, пронизанные теплом и нежностью стихи, старалась поддержать, вселить веру в человека своей жизнеутверждающей поэзией.В книгу вошли избранные стихи и поэмы Ю.В. Друниной: стихи о любви, о родной природе, особый раздел посвящен незабываемым дням Великой Отечественной войны, когда поэтесса «ушла из детства в грязную теплушку, в эшелон пехоты, в санитарный взвод».
Имена на поверке. (Стихи воинов, павших на фронтах Великой отечественной войны). М.: Молодая гвардия, 1965. 192 с.Сост. и ред. Сергей Наровчатов.В этом небольшом по объему сборнике, изданному в год двадцатилетия Победы, опубликованы стихи двадцати пяти молодых поэтов, погибших, защищая Родину от фашистского нашествия.Все они были молоды и полны надежд, мечтаний о своем будущем. Разные судьбы, которые огонь войны сплавил в единый слиток — судьбу «мальчиков сороковых».Их стихи — самый достоверный рассказ об их поколении.
...«Добавлю еще, что помимо нелегкого жизненного опыта очень важно — не менее важно! — наличие художественного чутья, счастливого прозрения, позволяющих бесстрашно отсечь и отбросить все лишнее.Каждый истинный художник приходит в искусство со своей „темой“, да что там темой — со своей жизнью, и только этим он и интересен, при условии, если его жизнь до боли интересна другим. Если она, выделяясь своей индивидуальностью, все-таки совпадает с великим множеством их жизней.Поэтому стихи о войне разных поэтов не мешают друг другу, не повторяют друг друга, а может быть, лишь дополняют.
Книга повествует о жизни обычных людей в оккупированной румынскими и немецкими войсками Одессе и первых годах после освобождения города. Предельно правдиво рассказано о быте и способах выживания населения в то время. Произведение по форме художественное, представляет собой множество сюжетно связанных новелл, написанных очевидцем событий. Книга адресована широкому кругу читателей, интересующихся Одессой и историей Второй Мировой войны. Содержит нецензурную брань.
В августе 1942 года автор был назначен помощником начальника оперативного отдела штаба 11-го гвардейского стрелкового корпуса. О боевых буднях штаба, о своих сослуживцах повествует он в книге. Значительное место занимает рассказ о службе в должности начальника штаба 10-й гвардейской стрелковой бригады и затем — 108-й гвардейской стрелковой дивизии, об участии в освобождении Украины, Румынии, Болгарии, Югославии, Венгрии и Австрии. Для массового читателя.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В художественно-документальной повести ленинградского журналиста В. Михайлова рассказывается о героическом подвиге Ленинграда в годы Великой Отечественной войны, о беспримерном мужестве и стойкости его жителей и воинов, о помощи всей страны осажденному городу-фронту. Наряду с документальными материалами автором широко использованы воспоминания участников обороны, воссоздающие незабываемые картины тех дней.
«— Между нами и немцами стоит наш неповрежденный танк. В нем лежат погибшие товарищи. Немцы не стали бить из пушек по танку, все надеются целым приволочь к себе. Мы тоже не разбиваем, все надеемся возвратить, опять будет служить нашей Красной Армии. Товарищей, павших смертью храбрых, честью похороним. Надо его доставить, не вызвав орудийного огня».
Изустная история вьетнамской войны от тридцати трёх американских солдат, воевавших на ней.
Во второй том серии «Русская советская лирика» вошли стихи, написанные русскими поэтами в период 1930–1940 гг.Предлагаемая читателю антология — по сути первое издание лирики 30-х годов XX века — несомненно, поможет опровергнуть скептические мнения о поэзии того периода. Включенные в том стихи — лишь небольшая часть творческого наследия поэтов довоенных лет.
На рубеже XIX и XX веков русская поэзия пережила новый подъем, который впоследствии был назван ее Серебряным веком. За три десятилетия (а столько времени ему отпустила история) появилось так много новых имен, было создано столько значительных произведений, изобретено такое множество поэтических приемов, что их вполне хватило бы на столетие. Это была эпоха творческой свободы и гениальных открытий. Блок, Брюсов, Ахматова, Мандельштам, Хлебников, Волошин, Маяковский, Есенин, Цветаева… Эти и другие поэты Серебряного века стали гордостью русской литературы и в то же время ее болью, потому что судьба большинства из них была трагичной, а произведения долгие годы замалчивались на родине.
В предлагаемой подборке стихов современных поэтов Кореи в переводе Станислава Ли вы насладитесь удивительным феноменом вселенной, когда внутренний космос человека сливается с космосом внешним в пределах короткого стихотворения.
Орден куртуазных маньеристов создан в конце 1988 года Великим Магистром Вадимом Степанцевым, Великим Приором Андреем Добрыниным, Командором Дмитрием Быковым (вышел из Ордена в 1992 году), Архикардиналом Виктором Пеленягрэ (исключён в 2001 году по обвинению в плагиате), Великим Канцлером Александром Севастьяновым. Позднее в состав Ордена вошли Александр Скиба, Александр Тенишев, Александр Вулых. Согласно манифесту Ордена, «куртуазный маньеризм ставит своей целью выразить торжествующий гедонизм в изощрённейших образцах словесности» с тем, чтобы искусство поэзии было «возведено до высот восхитительной светской болтовни, каковой она была в салонах времён царствования Людовика-Солнце и позже, вплоть до печально знаменитой эпохи «вдовы» Робеспьера».