Строители - [132]

— Я не могу так сразу. Надо подумать.

— Тоже испугались? — спросил Копылов, ставя точку в круге, который нарисовал на земле.

— Есть такое предложение, — Девятаев серьезно посмотрел на меня, — обсудить это на Совете бригадиров.

— На Совете? — переспросил я. (Час от часу не легче!)

— Именно на Совете! — поддержал его Копылов. — Или, может быть, вы, Виктор Константинович, думаете, что Совет должен обсуждать только вопросы главного инженера?

— Нет, я так не думаю.

Девятаев встал:

— Тогда я от имени бригады попрошу Королева созвать Совет.

…Я знаю, что ничего нового не открываю, об этом пишется, наверное, в каждом третьем романе, но не могу удержаться, чтобы тоже не сказать: удачи, неприятности, неожиданности не ходят в одиночку, они любят компанию.

Вот пожалуйста — я вышел на улицу, кого, вы думаете, я встретил?.. Шурова! Он стоял у ворот и смотрел на корпус, куда-то вверх.

— Шуров?! Какими судьбами? И чего вы там наверху интересного видите? — спросил я.

— Так просто. Или мне уже сюда вход воспрещен? — он иронически улыбнулся.

— Нет, конечно, можно… Как вам там, на проектной работе? — Я тоже посмотрел вверх, но ничего интересного не увидел.

— Хорошо, очень хорошо, — убежденно сказал Шуров. — Рассчитываю рамы, много раз статически неопределимые!.. Вы, наверное, уже забыли, как это делается? Все с графиками возитесь!

— С графиками, — подтвердил я.

— А там, — Шуров по старой привычке толкнул ногой камушек, — можно через два года и к кандидатской приступить. Уже намекали…

— Да, теперь я вижу, вы правильно поступили, что ушли со стройки. Рамы считать может не каждый, а прорабом…

— Вот-вот, именно так. Признаете? — подхватил Шуров.

— Признаю.

Мы помолчали.

— Слушайте, Виктор Константинович, — вдруг решительно сказал он, — не возьмете ли меня обратно?

— Что, что? — не понял я.

— Понимаете, не могу! Зараженный, видно, я уже стройкой. Сижу, хожу, сплю — она перед глазами. Понимаете?.. Да нет, вы, наверное, не понимаете. Так возьмете? — он пристально посмотрел на меня.

— Тут уже работает новый прораб…

— Разве ничего нельзя придумать?

Я пожал плечами: что можно сделать? Не выгонять же нового прораба.

Шуров еще раз посмотрел вверх, резко повернулся и пошел по улице.

Я не смотрел ему вслед. Жалко? Не знаю, уж очень он куражился перед уходом. Вот он сейчас уйдет и долго, может быть, всю жизнь будет помнить этот час… Ну и что? Будет для него урок. Урок, урок! А что он все-таки разглядывал там, наверху? Не пойму. Вот он уже, наверное, далеко…

Я быстро поворачиваюсь, вижу его согнутую спину. Как же это я? Как это я!

— Шуров! — Я бегу по улице. — Шуров!

Он перешел улицу. Заслоняя его, по мостовой движутся автобусы, длинные троллейбусы. Его не видно. Как же это я!

Я бегу.

— Шуров, постойте!.. Слышите?

Он останавливается.

— Вы можете выходить сюда на работу. Мы переведем прораба в другое место. Только выпрямитесь, слышите!.. Почему вы так согнулись?

Мы идем вместе по Ленинскому проспекту, тому самому, который я критиковал за большую ширину. Сейчас мне кажется, — я даже убежден, — что он сделан правильно, бульвары украшают проспект. А березки? Как это здорово, что слабые, беззащитные деревья растут тут, на улицах города, словно доверяясь человеку.

…Да, удачи не ходят в одиночку — в тресте мне позвонил Анатолий. Сухо сказал, что вышел на работу.

Глава девятнадцатая Авария

Леонид Леонидович приехал тридцатого августа. Я стоял у окна. Опаленный августовским зноем, тяжело дышал город. Сверху жарило солнце, снизу, словно огромный калорифер, отдавал тепло асфальт… Но вот вдруг, без особых предисловий — грома, ветра, — на глазах у солнца из, казалось бы, совершенно невинных белых облачков пошел дождь. Он лихо танцевал по улице, набережной.

В комнату быстро вошла Нина:

— Виктор Константинович, он приехал! Только что!

— Кто приехал? — не отрываясь от окна, спросил я.

— Управляющий!

Я быстро обернулся:

— Он у себя? Спрашивал про меня?

— Нет… заперся с Костроминым. — Нина была испугана.

— Ну что ж… — Дождь, словно тоже испугавшись известия, перестал.

— Он приказал, чтобы через час собрались все начальники отделов. О вас ничего не сказал.

— Ну что ж, увидимся вечером.

— На вечер он приказал вызвать начальников СУ.

— Понятно.

Нина не уходила.

— Виктор Константинович, я спросила у него, вызвать ли начальника Управления обеспечения… Он сказал, что не знает такого.

— Понятно. Спасибо, Нина, за информацию. Насколько я понимаю, вы последнее время играли роль бесстрастного секретаря, а тут вдруг разволновались, — я постарался улыбнуться.

— Я спросила его, Виктор Константинович, предупредить ли вас.

— Ну, это уже лишнее.

— Он сказал… он спросил…

— Что?

— Не устала ли я работать секретарем треста, — Нина беспомощно опустила руки.

— Видите, Ниночка, как вредно начальству задавать вопросы, да еще отдохнувшему. Не волнуйтесь, все будет в порядке.

Она вышла.

…М-да, начало не очень приятное. Всю вторую половину дня я просидел в тресте — мало ли дел! Но если быть честным, я просто ждал, что вот-вот ко мне зайдет управляющий, любезно улыбнется и спросит: «Ну-с, как вы тут без меня? Трудно было?»

Но он не зашел. Вечером явился Костромин.