Строгановы: история рода - [55]

Строганов командовал третьим корпусом в Тарутино во время последнего, решающего боя за Малоярославец. Город шесть раз переходил из рук в руки и в конечном счёте от него осталась только дымящаяся гора пепла. Потери, включая тяжелораненых, были значительными с обеих сторон, но из-за этой смертоносной битвы Наполеон был вынужден отступать по той самой смоленской дороге, по которой он перед этим всё дальше и дальше проникал в Россию. Тем самым его намерению свернуть в направлении Калуги не суждено было осуществиться. Вину за это Наполеон возложил на проявившего медлительность Даву: «Вот что случается тогда, когда опаздываешь только на один-единственный час!»

5 ноября Строганов и его шурин пришли на помощь генералу Милорадовичу во время боя, в котором был разбит корпус маршала Нея. Строганов писал:

«Мы сражались каждый день и, наконец, уничтожили корпус Нея на подступах к Красному; мы захватили 12 000 пленных. Маршал бежал один через замёрзший Днепр. Если бы мы не видели этого собственными глазами, едва ли можно было бы поверить в то, что наш противник потерпел полный крах!..»

После этих боёв он подчёркивал:

«Наша победа была не случайной. Я, во всяком случае, отношусь к тем, кто благодарит нашего старого маршала Кутузова и восхищается им».

Один из французов писал:

«Поговорка, что тот, кто никогда не страдал, не знает и радости, снова нашла своё подтверждение, когда мои товарищи и я втиснулись в жалкую хижину. Даже в самом роскошном прибежище я не чувствовал себя таким счастливым… но как только останавливаешься на привал, сразу же заболеваешь…»

Французы стремились в Смоленск, как в надёжное убежище. Они нашли город в развалинах и должны были каждое пригодное для расквартирования помещение брать штурмом. Витебск снова был в руках у русских; у французов не оставалось никакой другой возможности, как отступление через Березину, приток Днепра. Трём русским армиям под командованием адмирала Чичагова, Витгенштейна и Кутузова не удалось соединиться и уничтожить остатки французской армии.

Доблестные французские инженерные войска под руководством генерала Эйбле, стоя глубоко в ледяной воде, соорудили два моста из деревянных домов близлежащей деревни Студянки. 7 декабря 30 000 человек с обмороженными до черноты лицами, без обуви и без оружия, закутанные в лохмотья и куски меха, в относительном порядке пересекли сыгравшую решающую роль в их судьбе реку. Переправу оставшихся в живых солдат четырёхсотдвадцатитысячной «Великой армии» обеспечивали установленные на крутом берегу орудия и арьергард генерала Мюрата.

В конце отступление превратилось в дикий хаос: последними напирающими толпами беспощадно сталкивались в ледяную воду раненые, женщины, дети и лошади. Наполеоновская армия потеряла всякое сходство с дисциплинированными батальонами, выполненными в миниатюре из эбенового дерева, которые император передвигал перед собой туда и сюда, разрабатывая планы будущих сражений, и с которыми любил играть маленький король Рима к удовольствию своего отца.

Неумение адмирала Чичагова, проявившееся в том, что он дал уйти остаткам французской армии, возмутило Павла. В качестве примера ограниченности Чичагова он цитировал изданный им документ «О розыске и аресте скрывающегося преступника»: «Французская армия бежит, а с ней и виновник всех несчастий, обрушившихся на Европу… Да соблаговолит Всевышний предать его в наши руки…» Затем следовало описание внешности Наполеона: «Коренастый мужчина с желтоватым цветом лица, короткой шеей, большой головой и чёрными волосами…»

Оборванные, полуголодные, страдающие от обморожений и израненные французы вошли в Вильно, в то время как Мюрат достиг прусской границы с толпой в 20 000 человек, которые, казалось, перенесли в пути все мыслимые несчастья. На отставших и раненых набрасывались волки, их убивали местные жители, но иногда они помогали им едой и оказывали помощь, потому что отношение русских крестьян к французам колебалось от зверской жестокости до безграничного сочувствия.

Денежное содержание армии, так называемое «сокровище Наполеона», было потеряно по дороге, большей частью недалеко от Вильно, где его с тех пор усердно ищут.

«Генерал зима сделал своё дело», – сказал Кутузов коротко и ясно, приехав 30 ноября 1812 года в Вильно.

Александр, который спустя десять дней последовал за ним, только теперь впервые ощутил весь ужас отступления. 400 000 трупов остались лежать вдоль дороги, ведущей из Москвы в Вильно. Потрясённый степенью нищеты и опустошения, царь воскликнул: «Я не разделяю равнодушия Наполеона; этот поход стоил мне десяти лет жизни». Несмотря на различия в мнениях, он теперь осыпал маршала Кутузова почестями и вручил ему Андреевский орден I степени, который присуждался только за особые заслуги, такие, как победное завершение военного похода. Однако, не слушая совета старого полководца, царь настаивал на продолжении войны: «Если мы хотим достичь длительного мира, то мы должны подписать его в Париже».

Последующее развитие событий показало, что он был прав.

16 апреля 1813 года Кутузов скончался, не выдержав душевного и физического напряжения последних месяцев. Свой последний покой он обрёл в Казанском соборе. Позднее там была сооружена колонна с ключами от различных французских городов, взятых русскими войсками, среди них ключи от Реймса, Нанси и Парижа.