Строгановы: история рода - [50]

Он был скромного происхождения и проявил себя в своей профессии деловым, способным и добросовестным. Однако его тщеславие и его неукротимая жажда власти сыграли на руку его врагам[39]. В марте 1812 года он стал жертвой интриги, которую затеял жестокий и хитрый военный министр граф Алексей Аракчеев. Он принял участие во всех последовавших затем военных походах в Пруссии, Финляндии и Греции.

1 мая 1809 года Строганов писал Софии из Або (из Финляндии):

«Наконец-то эта экспедиция, о которой было так много разговоров, завершена. Это письмо тебе передаст Багратион… Он такой генерал, каких мало. Будет ли он Суворовым? Мы пока ещё не можем судить об этом, но где бы он ни появлялся, там царит абсолютный порядок и строжайшая дисциплина. Несмотря на свою непринуждённую манеру общения, он знает, как выдержать дистанцию по отношению к своим подчинённым, и они тоже не забываются. Он пользуется доверием и любовью своих людей в высшей степени… И тем не менее этот человек сам наживает себе врагов, поскольку наряду со своими достоинствами он обладает и недостатками: неукротимым тщеславием и ранимым высокомерием, которые приводят к пренебрежению по отношению к другим. Это неприятно для его соперников, но ни в коей мере не уменьшает его личных достоинств… Я всегда восхищался его острым взглядом и его выдающимися организационными способностями. Его отношение ко мне настолько замечательное, что я хотел бы последовать за ним и в том случае, если ему будет найдено применение в другом месте. Он обещал мне уладить этот вопрос с царём. Таковы наши взаимоотношения, и, конечно, я хотел бы, чтобы ты приняла его именно таким образом.

Прощай, любимая».

Отважный кавалерийский офицер князь Багратион был одной из самых ярких фигур в русской армии. Он уже доказал своё умение владеть ситуацией и способность даже в самой трудной обстановке обращать военную неудачу в свою пользу. Больше, чем других, его раздражали недостатки некоторых его коллег. Его тесная дружба с Павлом Строгановым делала честь им обоим. И хотя у него был более низкий воинский чин, осмотрительная рекомендация Павла в высшей инстанции возымела значительный вес.

Новосильцев писал Строганову 14 января 1808 года:

«…Ты, наверное, слышал, что твой отец дал бал, который имел большой успех: поводом для его проведения послужили помолвка великой княгини Екатерины и прибытие прусской королевской четы. Сегодня царь, король и их свита посетили Академию наук и, в заключение, Академию изящных искусств, где твой отец дал обед. Присутствовавшие пили за его здоровье и оказывали ему всяческие почести… Относительно политических вопросов, которые ты затронул в своём письме, я не хотел бы письменно высказывать своё мнение, поскольку мы так и так должны скоро встретиться».

Антипатия по отношению к Наполеону продолжала оставаться такой же сильной, как и всегда, и французский посол Савари жаловался: «Двери лучших домов Санкт-Петербурга, таких, как Чарторыйского, Строганова, Кочубея, Орлова и т. д., для меня закрыты, и так называемая английская партия имеет здесь значительно большее влияние, чем министры».

Со времени правления Екатерины II французская культура прочно укоренилась в высших русских кругах; многим французским эмигрантам были доверены высокие посты в Российской Империи. В определённый момент своей карьеры Наполеон даже обдумывал возможность пойти на службу к царице Екатерине II. По отношению к Франции ненависти не было, но Наполеона все презирали и одновременно боялись. Русская торговля после разрыва с Англией в результате Тильзитского мира стала испытывать большие трудности: в 1802 году в Санкт-Петербургский порт вошли свыше пятисот английских кораблей и только пять французских. Англичане закупили товаров на сумму в 17 миллионов рублей, французы только на полмиллиона. Усилия Александра, направленные на то, чтобы вступить с Наполеоном в переговоры, не вызывали симпатии у его соотечественников, а высшее проявление дружбы, выставленное напоказ во время встречи обоих императоров в Эрфурте в 1808 году, не смогло скрыть всё более углубляющейся пропасти в отношениях между союзниками.

На самом деле между двумя императорами не было подлинной возможности для взаимопонимания. Наполеон, хотя он и был наследником революционных традиций, всё больше превращался в реакционного деспота, в то время как Александр, живший в эпоху автократии, всё более приближался к идеям французской революции. Их современники с самого начала этого не сумели оценить.

В Эрфурте Талейран открыто предал Наполеона и попросил Александра «спасти Европу». Австрия ещё в прошлом году расплатилась с его долгами, но теперь Талейран просил Александра предоставить ему кредит в сумме полтора миллиона франков; царь вежливо уклонился от этой просьбы. Тем не менее, начиная с этого времени, Талейран оставался самым важным осведомителем русского двора.

15 сентября 1811 года, в день освящения Казанского собора в Санкт-Петербурге, Павел был назначен царским генерал-адъютантом. Несколько дней спустя скончался граф Александр Сергеевич. 1 декабря 1811 года Новосильцев писал из Вены своему двоюродному брату: