Строение тела и характер (главы из книги) - [9]

С юных лет он любил книгу, читал в семнадцать лет Шекспира и сам в молодые годы писал стихи. В школе и на государственном экзамене он получил блестящий аттестат, его умной голове ученье доставляло радость, кроме того он был прилежен и совестлив. В студенческие годы у него была серьезная связь; он уже тогда был религиозен, но не хотел сделаться теологом.

----------------

(8) Тип художника жизни лучше всего можно изучать в большом масштабе на Гете и Гумбольдте. Он представляет собою конституциональное соединение шизотимических и циклотимических черт в определенной пропорции, в котором наслаждение жизнью комбинируется с гиперэстетической самозащитой. Мы не можем подробнее остановиться на этих комплексных типах.

[116]

Его внешняя жизнь, которая привела его к высокому посту, была тиха и проста. Начальники ценили его. В канцелярии он добродушно покрикивал, но не хотел никому причинить зла. Он требовал аккуратности и добросовестности, он не был мелочен со своими подчиненными, он не очень следил в конторе за рабочим временем, но только желал, чтобы работа шла успешно.

В своей размеренной жизни чиновника он чувствовал себя хорошо, но не мог переносить перемены ситуации, ему трудно было заменять других, он привык делать все сначала. Благодаря этому ему было особенно тяжело во время войны, когда он после своей привычной канцелярии в министерстве, должен был сразу заменять окружных чиновников и выполнять трудные и сложные дела военного хозяйства. Он чувствовал себя на этом посту неуверенным, не справлялся с делом, видел все в мрачном свете, стал мудрствовать, и таким образом постепенно развилась его первая депрессия.

Человеконенавистников он никогда не был, был очень отзывчив на радость и горе других, посещал небольшой ресторан, где уютно проводил время со своими добрыми старыми друзьями, иногда даже шутил. Он чувствовал себя неловко в большом обществе и когда к нему холодно относились. Если же с ним ласково беседовать, то можно сразу заслужить его полное доверие.

Его только мучит внутреннее чувство, что он по ошибке и не по праву попал в министерство. Он собственно несколько ограничен, но только другие этого не замечали.

[117]

Глава 10

ШИЗОИДНЫЕ ТЕМПЕРАМЕНТЫ

ОБЩАЯ ЧАСТЬ

Циклоидные люди - прямые несложные натуры, чувства которых в естественной и непритворной форме всплывают на поверхность и в общем каждому вполне понятны. Шизоидные люди имеют поверхность и глубину. Язвительно-грубая или ворчливо-тупая, или желчно-ироничная, или мягкотело-робкая, бесшумно съеживающаяся - такова эта поверхность. Или поверхности нет, - мы видим человека, который стоит на пути, как вопросительный знак, мы ощущаем нечто шаблонное, скучное и неопределенно проблематичное. Какова глубина за этой маской? Она может быть ничем, пустотой мрака - аффективной тупостью. За безмолвным фасадом, который слабо отражает угасающее настроение, - ничего, кроме обломков, зияющей душевной пустоты или мертвящего дыхания холодной бездушности. Мы не можем по фасаду судить, что скрывается за ним. Многие шизоидные люди подобны тем римским домам и виллам с простыми и гладкими фасадами, с окнами, закрытыми от яркого солнца ставнями, где в полусумраке внутренних помещений идут празднества.

Цветы шизофренической внутренней жизни нельзя изучат на крестьянах, здесь нужны короли и поэты(1). Бывают шизоидные люди, относительно которых после десятилетней совместной жизни нельзя сказать, что мы их знаем. Робкая, кроткая, как ягненок, девушка служит в течение нескольких месяцев в городе, она послушна, нежна со всеми. Однажды утром находят троих детей убитыми в доме. Дом в пламени, она не расстроена психически, она знает все. Улыбается без причины, когда признается в преступлении. - Молодой человек бесцельно проводит свои молодые годы. Он так вял и неуклюж, что хочется растолкать его. Он падает, когда садится на лошадь. Он смущенно, несколько иронически улыбается. Ничего не говорит. В один прекрасный день появляется томик его стихотворений, с нежнейшим настроением; каждый толчок, полученный от проходящего неуклюжего мальчишки, перерабатывается во внутреннюю трагедию; ритм строго выдержан и отличается стильностью.

Таковы шизоидные люди. Аутизмом называет это Блейер. Жизнь в самом себе. Нельзя знать, что они чувствуют; иногда они сами этого не знают или же только неопределенно ощущают, как несколько моментов в расплывчатой форме одновременно проникают друг в друга, переплетаются друг с другом и находятся в

----------------

(1) Особенно любопытны самоописания Хольдерлина, Стринберга, Людвига II Баварского

[118]

предчувственном мистическом взаимоотношении; или же самое интимное и самое пошлое сочетается у них с цифрами и номерами. Но все, что они чувствуют, банальность ли это, прихоть, низость или сказочные фантазии, - все только для них одних, ни для кого другого.

В шизофреническом цикле нам труднее отделить здоровое от больного, характерологическое от психотического. Циркулярные психозы протекают волнами, которые набегают и уходят и вновь опять выравниваются. Почти одно и то же имеет место в картине личности до и после психоза. Шизофренические психозы протекают толчками. Что-то перемещается во внутренней структуре. Все строение может рушиться внутри, или же появляются некоторые уклоны. Но в большинстве случаев сохраняется нечто, что уже больше не исчезает. В легких случаях мы называем это постпсихотической личностью, в тяжелых - шизофреническим слабоумием; между тем и другим нет никаких границ. Но мы часто не знаем, закончился ли психоз. Люди, которые в течение десятилетий исполняли свои служебные обязанности и в то же самое время отличались оригинальностью и замкнутостью, могут нам случайно вскрыть, что они таили в себе фантастические бредовые идеи, - и здесь нет границ. Кроме того, что представляет собой оригинальность и что является бредовой системой? Наконец, особенно ясно меняется человек в период полового созревания. И шизофрения падает преимущественно на период полового развития. Должны ли мы таких людей, которые в этот период сильно изменились, рассматривать как психотические личности или считать их никогда не болевшими шизоидами? Этот вопрос является очень часто практически важным у родственников шизофреников. В периоде полового развития шизоидные черты характера находятся в полном расцвете; мы однако в этот период в легких случаях не знаем, стоим ли мы пред развитием шизофренического психоза, наступил ли уже психоз, имеем ли мы психологические продукты уже закончившегося приступа, или наконец все это лишь бурное и причудливое половое развитие шизоидной личности. Ведь нормальные аффекты периода полового развития - робость, неповоротливость, сентиментальность, патетическая эксцентричность, напыщенность - стоят в тесном родстве с некоторыми чертами темперамента у шизоидов.