Стриптиз - [6]

Селита не знала, который час, но чувствовала, что вот-вот раздастся звонок. Когда же это наконец произошло и запрыгали ножки будильника на мраморной обшивке стола, обрело признаки жизни тяжелое и теплое тело Мари-Лу, ее рука протянулась в полутьме, тогда глаз Селиты закрылся, а лицо приобрело безмятежное и чуть обиженное выражение.

Хотя Селита этого не видела, но знала, что подруга села на край кровати, нащупывая ногами шлепанцы, потом почесывая грудь и бока, вышла из спальни и отправилась на кухню, чтобы зажечь газ; послышался обычный при этом звук: «Пуф!»

Когда Мари-Лу раздвинула шторы в столовой и открыла окно, солнце залило светом квартиру, стали более различимы шумы площади Командант Мария.

Слегка приоткрыв глаза, Селита наблюдала за толстушкой, которая высунулась было наружу, потом отступила в глубь комнаты, схватила полосатый халат, быстро натянула его на себя и вновь подошла к окну. Задрав голову, она выкрикнула:

— Как себя чувствует Пьеро? Ему лучше?

Он разговаривал с Франсиной, которая жила в доме напротив на третьем этаже. Ее сын простудился и несколько дней оставался дома.

— Что ты сказала? — громко спросила Мари-Лу после некоторой паузы, ибо грохот от какого-то грузовика мешал разобрать ответ.

Франсина повторила, стараясь говорить как можно более членораздельно.

— Он еще не вернулся из детского сада. Я ждала, когда ты встанешь, чтобы попросить тебя об одной услуге.

На углу находилось кафе. Сидящие в нем люди, должно быть, наблюдали сквозь прозрачные занавески за этими двумя женщинами, которые поднялись с постели в три часа после полудня.

— О какой услуге?

— Ты смогла бы побыть с ним с четырех до шести?

Пятилетний сын Франсины нередко проводил вторую половину дня в квартире Мари-Лу и Селиты. Или же одна из них уводила его на пляж.

Это был толстый мальчик с розовыми щеками и желтоватыми волосами. Его можно было бы принять за тупого и сонного увальня, если бы не живые огоньки, которые просвечивали сквозь узкие щелки полуприкрытых глаз.

— К сожалению, — ответила Мари-Лу, — у сегодня не могу. У меня уже назначена встреча с парикмахером.

— Ну а Селита? — вопрошал голос, доносившийся издалека.

Мари-Лу бросила взгляд через открытую дверь в спальню в сторону кровати и волос на подушке. Потом сказала несколько тише, сопровождая свои слова на что-то намекающим жестом:

— Я думаю, что лучше не надо. Ты же понимаешь?

Франсина, по-видимому, поняла, потому что не стала настаивать.

Селита продолжала притворяться спящей, и до нее вскоре дошел запах кофе.

Она слышала, как Мари-Лу открывала дверь, надламывала хрустящий свежий батон, ставила чашку на блюдце.

Мари-Лу намеренно не хотела ее будить, а Селита со своей стороны отказывалась сделать первый шаг и оставалась лежать в постели.

Она чувствовала некоторые угрызения совести, но, не желая этого признавать» продолжала» злиться на подругу за то, что та, как ей казалось, предала ее.

Еще накануне, а точнее говоря, утром, когда они возвращались из «Монико», Мари-Лу хранила молчание, а когда разделись и легли спать, не пожелала ей спокойной ночи.

С остальными будет еще хуже. Селита была к этому готова. Разве не относились они все к ней в той или иной степени с неприязнью? Немного больше, немного меньше…

Интересно бы знать, а как там сейчас новенькая, эта злополучная Мадо?

Просыпается ли она тоже в своем номере отеля де Ля Пост? Стучится ли уже в ее дверь мсье Леон?

Одна только мадам Флоранс реагировала иначе, чем другие. В какой-то момент они с Селитой встретились глазами и сразу поняли друг друга. Это взаимное понимание было сродни сообщничеству.

Хотя их ситуации были несхожими, но обе почуяли опасность и были готовы защищаться, обе боролись за одного и того же мужчину.

Селита ничего не замышляла заранее. Она действовала импульсивно, понимая, правда, что совершает маленькую подлость. Она не была пьяной. Выпила самое большее три или четыре стакана виски, а ведь хорошо известно, что Людо подает его разбавленным, тем более «завлекательницам».

За несколько минут до полуночи мадам Флоранс убедилась, взглянув в окошечко, что Кетти уже готова, тут же дала сигнал Джианини, который прекратил танцы. Раздалась барабанная дробь, закончившаяся ударами музыкальных тарелок. После чего он произнес свою обычную речь:

— Дамы и господа! Дирекция «Монико» имеет честь представить вам программу выступления стриптиза, самую смелую и самую художественную на всем Лазурном берегу. Начинает мисс Кетти, несравненная cover-girl[1] с ее оригинальным номером…

Селита в это время сидела в баре с молодым англичанином, который охотно выпивал с ней, но отказывался танцевать.

Как это всегда бывает, когда идет номер Кетти, зал погружался во тьму.

Первая яркая вспышка осветила ее затянутой в строгое платье из черного шелка. Казалось, она сошла с обложки модного журнала. В ее пальцах был зажат длинный мундштук.

Затем наступила темнота, которая сменилась новой вспышкой. А потом снова темнота, за ней последует еще вспышка. И всякий раз обнаруживали Кетти на том же месте, но чуть более раздетую, пока наконец она не предстала полностью обнаженной, если не считать положенного по правилам треугольника.