Стремнина - [155]
— Детка, поторопись!
Яна бросилась одеваться, раздавая мелкие поручения подчинённым. Сказала, что сегодня её, по всей видимости, не будет.
…Пока она раздевалась и мыла руки, Марина встретила «скорую», которую она всё-таки вызвала, ведь на градуснике было почти сорок.
Врач определила у девочки двустороннюю вирусную пневмонию и сказала, что её нужно срочно госпитализировать. Яна отправилось с Зарой в детскую больницу. Марина Михайловна осталась Марьяшей. В машине ребёнок потерял сознание. Из приёмного покоя её моментально отправили в реанимацию. Яне только оставалось ждать. Через некоторое время вышла врач и сообщила ей, что девочку удалось вывести из коматозного состояния. Это обнадёживает. Но пару дней, а, возможно, и дольше, ребёнок будет оставаться в больнице под постоянным присмотром врачей. Посетителей в реанимацию не пускают, поэтому ей было предложено отправляться домой. Яна стала умолять врача позволить ей остаться с дочкой, которая ещё совсем маленькая. «Нет, об этом не может быть и речи!»
Зарочку задержали в реанимации на три дня. Яне приходилось ездить на работу, постоянно справляясь о здоровье ребёнка по телефону. В её офисе тоже началась запарка: нужно было готовить квартальный отчёт, кроме того она теперь еженедельно названивала с отчётами Виноду Гукта, который только и ждал малейшего срыва в её работе, чтобы сообщить об этом Сунилу. Времени в сутках не хватало — заедала бесконечная текучка.
Слава богу, её ребёнка уже перевели в обычную палату, где Зарочку можно было навещать. Но быть с ней постоянно и взять больничный Яна не могла: у неё ещё не было надёжного заместителя, на которого она могла бы всецело положиться.
Однажды вечером, когда Яна была дома, позвонил Саид. Как всегда, спросил о здоровье детей, и Яна подробно рассказала ему, что случилось с Зарочкой. Рассказала и о том, что всё складывается неудачно, что у неё нет возможности быть с дочкой постоянно, хотя это необходимо, ребёнку нужен постоянный пригляд. Саид ужасно разволновался. Накричал на неё, что вот, мол, к чему приводит то, что женщина берётся не за своё дело, пытается исполнять роль мужика, а свою исконно женскую материнскую роль ей исполнять некогда. Что могла она ответить на это? И тут он сменил тон и почти спокойно сказал, что готов сидеть с ребёнком в больнице полдня, а может и дольше. А во второй половине дня должна приезжать мать, чтобы быть с Зарой хотя бы часа два.
У Яны засверкали слёзы благодарности. Неожиданная серьёзная поддержка, наконец-то разрядившая ситуацию, пришла со стороны того, кого она уже и не рассматривала как отца её детей!
— Спасибо, Саид! — только и смогла вымолвить она. — Я так благодарна тебе за помощь! Ты даже представить себе не можешь. До твоего предложения наша ситуация практически не имела решения. — Ты просто спас нас! — Голос её смягчился.
Саид растерянно молчал. Затем так же мягко произнёс:
— Странно, что ты мне не позвонила сразу. Кто же должен первым прийти на помощь ребёнку, если не мать и не отец? Ладно. Считаю, что мы обо всём договорились.
Глава 54. ТОЛЬКО БЫ ОН БЫЛ СЧАСТЛИВ
Марина мыла посуду после завтрака. Под ногами, как всегда, крутилась и щебетала Марьяша. Раздался телефонный звонок. В трубке Марина услышала голос однокурсницы Нинки:
— Маришка, привет! Давно я тебя не слыхала. Как дела?
— Спасибо, всё хорошо, слава богу! А ты как?
— Слушай, чего звоню? Ты знаешь, кто приехал? Светка Хомяченко! Она ведь с тех пор, как диплом защитила, уехала по распределению и не объявлялась больше. А тут оказалась в Алма-Ате проездом ненадолго, остановилась у меня. Через два дня уезжает. Вы же дружили в институтские годы. Хочешь повидаться? Она тоже горит желанием тебя увидеть.
— Ой… конечно же, хочу!
— Так в чём дело? Прямо сейчас бери ноги в руки и дуй ко мне.
— Но у меня Марьяшка. Режим и всё такое…
— Ой, какая печаль? Бери её с собой. Уложим тут её спать ближе к обеду, а сами посидим душевно с коньячком, вспомним, «как молоды мы были, как искренно любили, как верили в себя…» — напела она в трубку. — Ну, так что? Идёт?
— Идёт! Сейчас соберёмся и приедем. Только напомни мне адрес, я сто лет у тебя не была.
— Микрорайон «Аксай», дом-то, наверное, помнишь — девятиэтажка, там ещё парикмахерская, — и Нинка назвала номер дома и квартиры. — Всё, ждём!
Через полтора часа Марина звонила в дверь Нинкиной квартиры. На пороге возникла никогда не унывающая Нинка, а за ней стояла, широко улыбаясь, пожилая женщина отдалённо похожая на студентку Свету Хомяченко. Шум, гам, смех, объятия, поцелуи… Наконец Светлана обратила внимание на Марьяшу:
— А это кто там? Что за красавица? Просто фея из сказки! Как тебя зовут, принцесса? А знаешь, Маринка, внучка твоя чем-то на восточную принцессу похожа. Это в кого же она у вас такая? Хотя постой… попытаюсь угадать.
— О-о, ни за что не догадаешься. У меня зять — пакистанец.
— Ты что?! Где же дочка твоя его нашла?
— Да вот так мы с ней сильно постарались, откопали совершенно эксклюзивного жениха, всё время живём, как на вулкане, зато не скучно! — засмеялась Марина.
— Ладно, девчонки, соловья баснями… Руки моем и — за стол. — скомандовала Нинка. — И потекли в её уютной кухне разговоры «за жизнь». Светлана рассказала о своей семье, о том, что сын женатый, у неё двое внуков.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.