Стремнина - [2]

Джаспер не мог хранить чужие воспоминания отдельно от своих собственных, но разбирался, какие кому принадлежат. Он не мог, а точнее, не имел права наделить какого-нибудь клиента знаниями или умениями другого человека или, скажем, перенести его в чужую брачную ночь. И он очень хорошо знал, какие воспоминания не принадлежат Джону Джасперу. Его рассудок пребывал в полном порядке. Во всяком случае — пока..

И все же чужие мемуары, которые Джаспер держал в своем уме, составляли немаловажную часть его личности. Тоненькие струйки индивидуальной памяти, переплетающиеся в неудержимом поступательном движении потока времени. До Краха он был антропологом, и его врожденный дар оказал ему немало полезных услуг при первичном полевом отборе аутентичных материалов. После Краха изголодавшееся по кино, тривидению, сетевым путешествиям и персональным коллекциям видеохроники население Земли крайне высоко оценило возможности сенсов-мнемоников.

По мере того как общество смирялось с почти абсолютным отсутствием привычной техники, люди обращались внутрь, к таинственным просторам человеческого разума. Экстрасенсорика бурно расцвела и стала большим бизнесом.

Нестандартные функции его мозга, оригинальные природные биософты оказались истинным подарком судьбы для Джаспера. И все же он предпочел сохранить свою независимость, не присоединившись ни к одной из множества влиятельных профессиональных гильдий, не продав душу никакой процветающей компании — пусть и дорого.

Собственно говоря, он вовсе не был телепатом. Джаспер умел, только запоминать, а потом отдавать то, что сохранил в своей памяти. И он мог записать аудиовизуальные впечатления клиента лишь при условии, что тот будет предаваться своим воспоминаниям специально для него, при непосредственном контакте. А потом Джаспер мог в любой нужный момент освежить память владельца этих воспоминаний, заново вложив в его мозг все, что когда-то было записано.

Правда, существовала еще одна возможность. Он мог бы пересказать чужие мемуары совершенно постороннему человеку… если бы захотел. В том-то и была заковыка.

Джаспер сидел очень смирно, послушно, и вскоре холодное металлическое «О» отлепилось от его шеи, оставив после себя онемевшее колечко отпечатка. «Это хорошо, — подумал он. — Все нормально, я сумею договориться с ними, мы придем к какому-то соглашению».

Мускулистый верзила, сидящий рядом, внезапно повернулся к нему. Нечто острое вонзилось в сердцевину немого «О» у него на шее, и сразу же нахлынула волна глубокой анестезии, по поводу которой Джаспер успел подумать: «Ну вот и смерть моя пришла», — прежде чем утонуть с головой, в самый последний миг поймав обрывок, иероглиф анонимного прошлого…

file://…река, цилиндрическая река, она плавно колышется, мы внутри нее, это ее изнанка, серебро и расплавленный лед, свет и серебристые тени, нет ничего прекраснее во Вселенной, я даже представить не могла, никогда не думала, но я ЧУВСТВУЮ, как все другие люди, живое ЧУВСТВО, это должна быть РАДОСТЬ, хотя в глазах у меня слезы и в сердце боль, и как только люди могут переносить такую РАДОСТЬ, такой ВОСТОРГ, такое СЧАСТЬЕ…//

Джаспер очнулся в комнате без окон с голыми белеными стенами. Одна дверь, два неуклюжих стула, сколоченных из деревянных планок. Тот, на который его усадили, уже совсем разболтался и ходил ходуном. На другом, скрестив руки на груди, в позе бесконечного терпения сидела филиппинка.

Он собрался с духом и морально приготовился к тому, что сейчас эта женщина начнет его обрабатывать. Станет улещивать, объяснять, угрожать, а возможно, сразу призовет палача. Но она продолжала молчать, и тогда Джаспер по-настоящему испугался. И поспешно залепетал, пока от страха у него еще не отнялся язык:

— Ведь вы не можете сказать мне, что именно я должен, как вам кажется, помнить… понимаю, хорошо понимаю… Если я на самом деле ничего такого не помню, а вы мне сказали, что мышка уже выскочила из норки, ларчик отворился, тайное стало явным… И тогда… тогда… Словом, я понятия не имею, зачем меня сюда привезли, — закончил он упавшим голосом.

Помолчав, филиппинка произнесла мягким контральто:

— Малколъм Кирнан.

file://…e зале ЦУПа, ожидая от дальней космостанции слежения весточки о благополучном возвращении «Иглы», и еще три, целых три минуты до того, как проклятущий Юпитер наконец уберется к дьяволу с пути сигнала. Бетт Аттертон с придурью, таракашки в голове, но она чертовски хороший пилот, лучшего у нас на Земле просто нет…//

file://…пойла в бутылке на два пальца, значит, я уже усидел без малого кварту, о Боже, Боже, неужели нет другого, куда более действенного способа довести себя до так называемой естественной смерти?.. Смутный женский силуэт, ну конечно, должен же кто-то пресмыкаться у моих знаменитых ног, ах, мистер Кирнан, не могу ли я получить ваш автограф, мистер Кирнан, это ничего, что полетов в гипере больше не будет, ах, неважно, что Крах погубил вашу жизнь, вы все равно мой светлый идеал, о дорогой мистер Кирнан!.. Но нет, это не дура-поклонница, она не собирается пытать меня проклятым славным прошлым…//

Джаспер прижал пальцы к вискам и помотал головой. Он был абсолютно трезв, сидел на том же разболтанном стуле, и та же самая женщина смотрела на него.