Стремглав к обрыву - [45]

– Как вечеринка, Брук? – спросил Уолтер Штамм.

– Неплохо, сэр, но Лотта не в настроении.

– Это неудивительно.

Уолтер смутился, как будто его вопрос звучал бестактно в данных обстоятельствах. Но сами эти обстоятельства казались настолько невероятными, что все остальное воспринималось как должное. Смерть Мартина была не первой, с которой мне пришлось столкнуться, но она мало походила на другие. Я помнила смерть дедушки и бабушки; мой дядя по матери погиб во время войны; моя одноклассница умерла от опухоли мозга. Каждый раз мы подолгу говорили об умерших, только о них, как будто обыденные разговоры были бы оскорблением их памяти, откровенным признанием, что жизнь продолжается и ее бурное течение не оставляет времени для переживаний. Но о смерти Мартина не упоминали. Говорили о чем угодно – о комнатах, сдающихся внаем, о занятиях и даже о тряпках. За весь день имя Мартина возникло в разговоре всего два раза: я случайно произнесла его в споре с Дэвидом, а Хелен Штамм – утром, когда рассказывала мне о приготовлениях к похоронам. «Интересно, – подумала я, – говорят ли о нем дома? Скорее всего ему там как раз воздают должное, а если о ком и не упоминают, так обо мне».

Лотта вернулась в гостиную, и Хелен Штамм налила ей и Бруку вина. Они ненадолго присоединились к нам, но играть уже никому не хотелось. У меня опять стали закрываться глаза, и я вышла из игры задолго до ее окончания. Не помню, в какой момент Хелен сообщила Лотте, что я пока поживу у них и, она надеется, подольше. Никогда не забуду, как Лотта прижала руки к груди, словно в нее вонзили нож, вскочила и выбежала из комнаты.

– Боже мой! – воскликнула Хелен Штамм, нарушив неловкую тишину. – Кто-нибудь понимает, в чем дело? Руфь?

Я покачала головой – и солгала.

– Она сегодня вообще странно себя ведет, – заметила Хелен. – Впрочем, в данных обстоятельствах это не удивительно. Она сердится на вас?

– Не знаю. Возможно. – Я взглянула на Дэвида, но он внимательно изучал содержимое своего бокала. – Наверное, мне лучше с ней поговорить.

Она кивнула. Стряхнув сонливость, я встала. Прежде чем идти в комнату Лотты, умылась холодной водой в кухне. Слегка придя в себя, прошла по коридору, постучала в ее дверь и попросила разрешения войти.

– Входите, – ответила она.

Вид комнаты, как и внешность хозяйки, мало говорил о ее вкусах и пристрастиях. Приятные обои в цветочек, белые кружевные шторы и кружевное покрывало на постели, аккуратный письменный стол, удобный стул перед ним, мягкий голубой ковер на полу, несколько полок с книгами над столом. Все книги обернуты, словно хозяйка боялась, что названия могут выдать ее пристрастия случайному посетителю. А может быть, это было сделано и с намерением украсить комнату. Лотта стояла перед зеркалом со щеткой для волос в руке; мне показалось, она схватила ее минуту назад, чтобы притвориться занятой.

– Можно с тобой поговорить?

– Пожалуйста. – И начала расчесывать волосы, не отрывая взгляда от зеркала.

Я прикрыла дверь и ждала, когда она закончит. Наконец она положила щетку и повернулась ко мне. Лицо выражало ровно столько же, сколько голубой купальный халат, в который она успела переодеться. Я мысленно подготовилась к разговору с ней, но сейчас, взглянув на это спокойное, ничего не выражающее лицо, забыла, что хотела сказать.

– Ты позволишь мне сесть?

Она пожала плечами. Я прислонилась к дверному косяку.

– Лотта… ты не первый человек, которому я не нравлюсь. Но обычно тот, кому не нравлюсь я, не нравится и мне. Или я по крайней мере знаю, почему ко мне так относятся.

Намек на улыбку.

– Мартин тут ни при чем, – сказала я. – Это не имеет к нему отношения?

Улыбка – если это была улыбка – бесследно исчезла.

– Если из-за того, что я тебе сказала в машине… – Она прищурилась, удивившись или задумавшись. – Ты думала, я сделаю вид, что забыла? Притворюсь, что была временно не в себе? Так?

– Да.

– Как видишь, я не забыла. И не стану притворяться, что понятия не имею, почему у меня это вырвалось. Я знаю почему. Если хочешь, могу тебе объяснить.

Она опять пожала плечами. Я вздохнула.

– В том-то и дело, Лотта. Это не так уж важно. Ты невзлюбила меня еще до того, как узнала, что у меня есть брат.

Она не ответила.

– Я угадала?

– Да.

– Почему?

Она резко вздернула подбородок:

– Мы живем в свободной стране.

– Ох, Бога ради, не надо, – раздраженно ответила я. – Я пришла сюда не для того, чтобы узнать прописную истину.

– Я вас не приглашала.

– Прекрасно. – Я рассердилась и повысила голос: – Ты меня не приглашала. Ты не хотела, чтобы я пришла. Ты не предлагала мне комнату в этом доме и не хочешь, чтобы я осталась. Положим, я не останусь. Что дальше? Если я дам тебе слово, что не буду жить здесь, ты сменишь гнев на милость? Поговоришь со мной по-человечески?

– Какие у меня гарантии, что вы не останетесь?

– Чего ты от меня хочешь, Лотта? Может, дать тебе расписку? А потом перекреститься и умереть? За кого ты меня вообще принимаешь? Думаешь, я могу здесь остаться, когда ты ко мне так относишься? Зачем я тогда пришла бы говорить с тобой?

– Допустим, я вам поверю. Что дальше? Я коротко рассмеялась: