Стрелок - [44]

– Так, братцы, – сказал Чарли Флойд, – я получил свою долю и рву когти. Пришла пора рассеяться. Не буду говорить, что рад был поработать с вами, потому что это не так, но сейчас пришло время найти себе дыру, желательно дыру какой-нибудь шлюхи…

– Чарли! – остановил его Диллинджер. – Здесь же присутствует дама!

– Всё в порядке, Джонни, – успокоила его Микки. – Мне приходилось слышать и кое-что похуже.

– Так или иначе, кто-нибудь хочет сказать мне теплое словечко или обнять на прощание? Нет? Так я и думал. В таком случае я ухожу.

Вердикт Леса:

– Этот тупой болван нарвется на блокпост, и его или убьют, или схватят, а если его схватят, он заложит нас за одну секунду.

– Ничего с Чарли не случится, – заверил его Джонни. – Лес, тебе определенно нужно успокоиться.

– Легко тебе так говорить, Джонни! Ты не получил кусок свинца в брюхо, тебе на спину не запрыгивал какой-то деревенщина, возомнивший себя киногероем! У меня такое ощущение, будто мне в грудь хорошенько врезал сам Демпси. А ты только вошел и вышел.

– Кто-то же должен сохранять холодную голову, – заметил Джонни.

– Я не терял головы. Мне нужно было отгонять легавых, этим я и занимался. Если б я не разрядил два диска в твоем родном штате, нас ждало бы прощание с жизнью в тюрьме штата в Кромсвилле. И на этот раз нас уже не вытащил бы никакой деревянный пистолет. Такую штуку можно провернуть только один раз.

– Лес, когда ты так заведешься, тебя уже не унять. Чейз, ты не можешь отвезти его к Хелен, чтобы та его образумила?

– Мы тронемся, когда стемнеет, – сказал Чейз; это он пригнал новый «Гудзон», чтобы забрать банду из старого «Гудзона».

Чейз, высокий, угловатый мужчина, несомненно, привлекательный, несомненно, образчик гангстерской харизмы и образа жизни, неизменно одевался изящно, и по какой-то причине он был просто очарован Лесом, вместе с которым они несколько лет назад творили таинственные делишки в Рино. Кто разбирается в химии человеческих взаимоотношений, кто сможет когда-либо ее понять? Джон Пол Чейз был одним из многих грабителей второй лиги, вращающихся вокруг Леса. Он всегда был готов откликнуться на призыв Леса, и если кто хотел работать вместе с Лесом, Джон Пол был той ценой, которую требовалось за это заплатить, хотя цена была не такая уж высокая, поскольку этот парень знал свое дело.

И Чейз был одним из немногих, кто мог образумить Леса, остановить его, успокоить и сделать снова хотя бы наполовину вразумительным. В этом заключалась его главная ценность.

– Но, Лес, – утешал он сейчас своего друга, – Джонни прав. Незачем заводиться из-за этого. Ты вышел чистым, никого не убили, никто не истекает кровью, никого не сцапали, ты сорвал довольно неплохие бабки, времена нынче тяжелые, и Хелен потрет тебе спинку, когда ты вернешься домой.

– Ты ей звонил? Я боюсь, что после всех этих сообщений по радио она беспокоится.

– Звонил. У нее все отлично. Готовит спагетти на ужин.

– Ну хорошо, – сказал Лес.

– В твоем большом «корыте» есть место для Гомера? – спросил Джонни.

– Кукареку, нет, – решительно заявил Лес. – Я не смогу везти его и его подругу-монашку в Сент-Пол. У меня Джон Пол, Джек, двое моих детей и Хелен.

– Спасибо за комплимент, Лес, – заметила с дивана Микки, где лежал Гомер, положив голову ей на колени.

– Это не очень красиво, Лес, ты сам должен все понимать, – с укоризной произнес Джонни.

– Она понимает, что это шутка. Я – весельчак, люблю сострить.

– Ладно, Гомер, – сказал Джонни, – будь готов через пару часов трогаться в путь. Похоже, мне придется везти тебя в Сент-Пол.

– Ты просто принц, Джонни, – сказала Микки. – Всегда можно рассчитывать на него, он отличный парень. Никогда никого не подводит. В отличие от других, не таких благородных.

– У меня в машине нет места для этого придурка, – пробурчал Лес. – И я не шофер.

Все потихоньку отходили от перестрелки, каждый по-своему. Гомер – стеная от боли; Джонни – куря одну сигару за другой и потягивая виски, сидя на крыльце в одной рубашке и глядя на заход солнца за зеленые поля Индианы; Джек – стараясь вести себя как можно незаметнее и в глубине души сознавая, что он здесь лишний, мысленно клянясь себе больше никогда в жизни не заниматься подобными делами; а Лес – медленно распаляя ярость и ненависть на весь мир за то, что ему в который уже раз было отказано в достоинстве, которое он, по собственному мнению, заслужил.

К ночи Лес погрузился в тупое оцепенение и больше уже совсем не чувствовал радости. Он был подобен пресмыкающемуся, живому и горячему в жаркую погоду, бесчувственному и подавленному в холод. Инициативу должен был взять на себя Джон Пол.

– Так, ладно, сейчас я отвезу его обратно к Хелен, а затем в Чикаго.

– Не забудь захватить его долю. Он снова взбесится, если решит, что мы отняли у него его деньги.

– Они у меня. – Лес похлопал себя по карману пиджака, где лежали свернутые в большую пачку его шесть тысяч.

«Томпсон» был разобран, приклад отъединен от ствольной коробки, барабаны пустые, все завернуто в брезент и убрано в большой чемодан. Лес оставил при себе свой «сорок пятый», а автоматический пистолет засунул между сиденьями, на случай, если дело дойдет до стрельбы, хотя он понимал, что если в машине будут его дети, он не сможет сцепиться с полицейскими.