Стрелец. Сборник № 1 - [18]
И с тех пор пошла ходить грамотка из рук в руки.
Из Новгород-Северска попала в Тифлис, из Тифлиса дошла и до Петрограда.
Осенью 1912-го года принес мне эту грамотку Чернявский Николай Андреевич.
— Откуда? — говорю.
— Дивны дела Твои, Господи! В Новгород-Северске привозила баба на базар рыбу… — и рассказал мне все, как было, помянул и о приятеле и о ухе ершовой, и оставил у меня грамотку на вечные веки[11].
Грамотка — обрезанный лист коричневатой бумаги, четыре страницы (92 л., 92 об., 94 л 94 об.), водяной знак неясный, подобием тюльпан-цвет; по размерам лист немного меньше нашего писчего; длин. — 6.8 верш., шир. — 5 вер. Строчки в рамке, всего строк — 131 (92 д. — 34 стр., 92 об. — 33 стр., 94 д. — 32 стр., 94 об. — 30 стр.). Судя по отличительному ж и в грамотка — южнорусская скоропись второй половины XVII века. (См. А. И. Соболевский. Славяно-русская палеография. Спб. 1908 I. стр 60,61)
В грамотке писано о ангелах, знающих путь к дому безвестного праведника и не видящих пути к живущим во грехах: Авраам и Содом (92 л.); о четырех смертных грехах, на небо вопиющих, от них же первый грех — вольное человекоубийство, второй — беззаконие содомское, третий — утеснение и озлобление людям, четвертый — удержание мзды наемничей (заработной платы) (92 об.); и о рассмотрении дел прежде осуждения: не верь слуху, верь своему глазу — Иосиф и Пентефрий, Константин Великий и сын его Крисп (94 д., 94 об.). Много поучительного.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
гдѣ-либо тiи зрятся, ни познаваютъ их. Се вина, се таинство изявляется, чего ради святiи ангели ко Аврааму, наединѣ жувущу, безъ проводника улучиша, к Содомѣ же путесказателя требоваху. Во всей странѣ оной, в ней же бяше Содома со окрестними гради, ей же и Мамврiя соопредѣленна, единъ токмо праведнаго Авраама дом бяше чистiй, Бога боящся, не бѣ в немъ беззаконiя никаковаго же, но вси жителствоваху цѣло-мудренно, и богоугодно, того ради вѣдяху к дому Авраамовому путь святiй ангели, аще и наединѣ в дебрѣ и дубравѣ обитавшу. Ибо тiи вѣну посещают невидимо людiй чистих и богоугоднихъ, гдѣ-либо они жителствуют, аще в горах, аще въ пустынях, и на коемъ либо мѣстѣ, Содома же со окрестным своимъ селенiемъ не вѣдаху, понеже вся преисполненна бяше беззаконiя и грѣховних сквернъ. И никогда же ангели посѣщаху скверних грѣшниковъ, ниже возрѣти к ним хотяху, дѣющихся ради в них нечистот преестественних, того ради и Содомскому, аще и на високомъ мѣстѣ стоящему, великому и славному граду, ниже пути вѣдѣти творяхуся, яко тамо никогда же приходившiи. Сему и святiй Iоаннъ Златоуст согласовати зрится, гляголя сице: «Содомъ столпи имѣяше велики, колибу[12] же Авраамъ, но пришедше ангели, Содомъ убо мимо идоша, ко колибѣ же Авраамли приведошася, — не домовная бо свѣтлости искаху, но душевную добродетель объхождаху». (Доздѣ Златоуст). Отсюду да вѣдят, аще кiй грѣшникъ в нынешнее время обритается, коль мерзостенъ есть Богу и ангеломъ его грѣхъ содомскiй, яко не токмо с таковая дѣющими ангели святiи не обитаютъ, но ниже вѣдати их хотятъ, и удаляются от такових чистiи дуси, смрадомъ грѣховнимъ, аки пчели димом, прогоними. Ангеломъ же святимъ, от содомитовъ уклонившимся, кто с ними водворяется, развѣ нечистiи дуси! Идеже бо человѣци, измѣнивше нравъ человѣческъ, уподобляются свишямъ, гной и калъ любащим, тамо отступают ангели Божiи, любящiи с чистими, а не свинонравними человѣци дружествовати, вместо же ангеловъ бѣси к онимъ приближаются и обществуютъ с ними: тiи таковихъ любятъ и жити в них, аки в свинiях геенскихъ, Христа просятъ, — и попускается, и веселяются в ня и гонятъ в то пропастное смрадное и скаредное содомства езеро, даже потопятъ их в безднѣ адстей. О, окаяннаго в христiянехъ содомскаго нрава! О, крайнея погибели! Не дремлет бо такових погибель: близъ гнѣвъ Божiй и мест, близъ геенна огненная, в ню же впадают нечаянно и погибнут, аще не покаются.
Вопл содомскiй и гоморскiй умножися ко мнѣ! — рече Богъ.
Катехизисъ церковнiй от святаго писанiя вѣдати учит, яко четири сут грѣхи смертнiи. Паче протчiихъ грѣхов смертних, тяжчайшiй, на небо вопiющiй, и Бога на отмщенiе возстановляющiй, и привлащающiй казнь люту, первiй грѣхъ — волное человѣкоубiйство, наченшоеся от Каина, убившаго брата своего Авеля неповиннѣ, то вопiетъ ко Богу, яко же глаголетъ ко Каину: «Гласъ брата твоего вопiетъ ко Мнѣ от земля, вопiетъ же, просящи отмщенiя!» Такоже послѣжде слиша св. Iоаннъ Богословъ, в Покалѣщи[13], душъ святих, за слово Божiе избиенних, вопiющих гласомъ велiимъ и глаголющих: «Доколѣ, владыко святiй и iстеннiй, не судиши и не мстиши крови нашея от живущих на земли!» Вторiй грѣхъ, вопiющъ на небо, ест беззаконiе содомское, яко же вишше речеся. Третiй грѣхъ — утѣсненiе и озлобленiе людемъ неповиннимъ, убогимъ, вдовицамъ и сиротствующимъ, нищимъ, каково творяшеся от египтянъ iзраильтяномъ, о чесомъ глаголетъ писанiе: «Возстенаша синове iзраелевы от бѣдъ и возопиша, и взiиде вопль их ко Богу от рабовъ, и услиша Богъ стенанiе ихъ». Четверти же грѣхъ, на небо вопющъ, ест удержанiе мзди наемничи, якоже святiй апостолъ Iаковъ ко богатимъ неправеднимъ глаголетъ: «Се мзда дѣлателей, дѣлавшихъ ниви ваша удержанная…»
Автобиография написана Блоком для издания «Русская литература XX века» под редакцией В А. Венгерова (т. 2, М., 1915).
В январе 1918 года А. Блок создает самую знаменитую свою поэму — создает за несколько дней, в едином вдохновенном порыве. Обычно требовательный к себе, он, оценивая свое творение, пишет: “Сегодня я гений”. Напечатанная в феврале поэма вызвала бурные и противоречивые отклики. Многое в ней казалось неприемлемым собратьям по литературе. Но, несмотря на это, поэма Блока по праву заняла свое место в истории русской литературы, В “Двенадцати” Блок запечатлел образ той революции, в которую он верил, которая открылась ему в заревах пожаров, в метелях, в дыхании России.
«Самые живые, самые чуткие дети нашего века поражены болезнью, незнакомой телесным и духовным врачам. Эта болезнь – сродни душевным недугам и может быть названа «иронией». Ее проявления – приступы изнурительного смеха, который начинается с дьявольски-издевательской, провокаторской улыбки, кончается – буйством и кощунством».
«Торговая площадь с домом градоначальника в центре города. Утро. Некрасивые и мрачные фасады довольно высоких домов с плотно закрытыми дверьми. Окон на улицу почти нет, видно только несколько окон в верхних этажах. К стенам прислонены лавочки, крытые камышом. Площадь начинает понемногу наполняться народом. У главных ворот дома градоначальника, которых помещается в низкой зубчатой стене под акацией, сидит домоправитель Хамоизит, длинный и тощий. Он не совсем пришел в себя с похмелья и мурлычет песню: „Пей, пей, подноси, пей, пей, подноси“…».
Н.Н. Евреинов (1874–1953) – удивительная личность, яркая фигура Серебряного века, чей талант проявился не только в его театральной деятельности, но и в истории, юриспруденции, музыке, психологии… Уникальный труд «История русского театра» выходит далеко за рамки просто последовательного изложения событий прошлого, давая импульс к осмыслению путей развития всего общества и искусства как его отражения на протяжении последних полутора столетий.
Михаил Михайлович Пришвин (1873-1954) - русский писатель и публицист, по словам современников, соединивший человека и природу простой сердечной мыслью. В своих путешествиях по Русскому Северу Пришвин знакомился с бытом и речью северян, записывал сказы, передавая их в своеобразной форме путевых очерков. О начале своего писательства Пришвин вспоминает так: "Поездка всего на один месяц в Олонецкую губернию, я написал просто виденное - и вышла книга "В краю непуганых птиц", за которую меня настоящие ученые произвели в этнографы, не представляя даже себе всю глубину моего невежества в этой науке".
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Короткий рассказ от автора «Зеркала для героя». Рассказ из жизни заводской спортивной команды велосипедных гонщиков. Важный разговор накануне городской командной гонки, семейная жизнь, мешающая спорту. Самый молодой член команды, но в то же время капитан маленького и дружного коллектива решает выиграть, несмотря на то, что дома у них бранятся жены, не пускают после сегодняшнего поражения тренироваться, а соседи подзуживают и что надо огород копать, и дочку в пионерский лагерь везти, и надо у домны стоять.
Эмоциональный настрой лирики Мандельштама преисполнен тем, что критики называли «душевной неуютностью». И акцентированная простота повседневных мелочей, из которых он выстраивал свою поэтическую реальность, лишь подчеркивает тоску и беспокойство незаурядного человека, которому выпало на долю жить в «перевернутом мире». В это издание вошли как хорошо знакомые, так и менее известные широкому кругу читателей стихи русского поэта. Оно включает прижизненные поэтические сборники автора («Камень», «Tristia», «Стихи 1921–1925»), стихи 1930–1937 годов, объединенные хронологически, а также стихотворения, не вошедшие в собрания. Помимо стихотворений, в книгу вошли автобиографическая проза и статьи: «Шум времени», «Путешествие в Армению», «Письмо о русской поэзии», «Литературная Москва» и др.
«Это старая история, которая вечно… Впрочем, я должен оговориться: она не только может быть „вечно… новою“, но и не может – я глубоко убежден в этом – даже повториться в наше время…».
Во второй том серии «Русская советская лирика» вошли стихи, написанные русскими поэтами в период 1930–1940 гг.Предлагаемая читателю антология — по сути первое издание лирики 30-х годов XX века — несомненно, поможет опровергнуть скептические мнения о поэзии того периода. Включенные в том стихи — лишь небольшая часть творческого наследия поэтов довоенных лет.
На рубеже XIX и XX веков русская поэзия пережила новый подъем, который впоследствии был назван ее Серебряным веком. За три десятилетия (а столько времени ему отпустила история) появилось так много новых имен, было создано столько значительных произведений, изобретено такое множество поэтических приемов, что их вполне хватило бы на столетие. Это была эпоха творческой свободы и гениальных открытий. Блок, Брюсов, Ахматова, Мандельштам, Хлебников, Волошин, Маяковский, Есенин, Цветаева… Эти и другие поэты Серебряного века стали гордостью русской литературы и в то же время ее болью, потому что судьба большинства из них была трагичной, а произведения долгие годы замалчивались на родине.
В предлагаемой подборке стихов современных поэтов Кореи в переводе Станислава Ли вы насладитесь удивительным феноменом вселенной, когда внутренний космос человека сливается с космосом внешним в пределах короткого стихотворения.
Орден куртуазных маньеристов создан в конце 1988 года Великим Магистром Вадимом Степанцевым, Великим Приором Андреем Добрыниным, Командором Дмитрием Быковым (вышел из Ордена в 1992 году), Архикардиналом Виктором Пеленягрэ (исключён в 2001 году по обвинению в плагиате), Великим Канцлером Александром Севастьяновым. Позднее в состав Ордена вошли Александр Скиба, Александр Тенишев, Александр Вулых. Согласно манифесту Ордена, «куртуазный маньеризм ставит своей целью выразить торжествующий гедонизм в изощрённейших образцах словесности» с тем, чтобы искусство поэзии было «возведено до высот восхитительной светской болтовни, каковой она была в салонах времён царствования Людовика-Солнце и позже, вплоть до печально знаменитой эпохи «вдовы» Робеспьера».