Стрела за грош - [17]

Никогда не понимала, что именно в себе она так не любит. Черты лица правильные, но не изнеженные, волосы густые, глаза цвета крепкого чая, и фигурой не похожа на доску. Да плевать на внешность, в этом ещё можно человека переубедить. А как быть с оценкой собственного интеллектуального уровня?

Стоит ей неправильно поставить ударение во время чтения заковыристого текста, и сразу же она - хуже всех. Ну а если, оборони Создатель, кто-то ещё не сделал подобной ошибки, в коридоре начинается психоз, изредка со слезами и глубокими истериками. Но это так, издержки производства. Большую часть времени Ника - верный друг, не подведёт, всегда даст списать. А вдобавок она часто грезит о древних эпохах, когда в мире правили короли-воины и отстаивали свои права с мечом в руке, а иногда и без оного. Да-а… если кому и понравилось бы здесь жить в роли этой… как её там… Солле?… так это Нике. Жаль, кто-то наверху решил иначе.

Положим, я удивилась, увидев их в грелльском шатре. Но как удивились они, описать нельзя. Это надо было видеть.

–Рита? - в один голос воскликнули они.

–Кто ж ещё это может быть? Понимаю, я на себя сейчас не слишком похожа, но даю гарантию, что я - это я. Кстати, не сочтите за наглость, но что вы делаете в этом месте?

–А ты? - Лиза вздрогнула. - Что с тобой случилось? Что вообще происходит?! А где охрана? И вообще… ну, эти…

–Те скудоумные греллы? - я вытащила нож (вчера стащила со стола у Кеввини) и разрезала держащие их верёвки. - Пляшут с чертями мазурку, если, конечно, для таких нашлось местечко в аду. А вот вам тут совершенно нечего делать. Мне, впрочем, тоже. Разминаемся и в темпе уходим. Ника?

Она встала, и я заметила, что всё же ошиблась насчёт её везучести по поводу Изменчивого Леса. Её глаза потемнели до тёмно-карего оттенка, волосы стали виться и доросли до пояса, даже длиннее, чем у меня сейчас. И к тому же она стала гораздо стройнее, возможно, даже в ущерб фигуре. Правда, не так, как Лиза. Этот Лес, наверное, надо запатентовать как лучшее в мире средство для похудения: пока что никого дриады не наградили килограммами, а, наоборот, избавляли от них. А что, если туда дистрофика привести? Нет, неужели и после этого Ника будет утверждать, что "не вышла харей"?

–Ты… их убила?

–А что, надо было обнять и поцеловать?

–Не пори чушь!

–И не буду пороть. Я против жестокого обращения с животными.

–Ну ты рубанула фишку! Ты ж тогда, на той ферме, на практике, даже того кролика убить не могла!

–То-то и оно. Одно дело - ни в чём не повинный кролик, другое - людоеды поганые. Впрочем, ты, как всегда, права. Я меняюсь независимо от своего желания. Ну что, идём? Однако предупреждаю: таких херувимов поблизости - целая армия, и придётся пробираться тайком, без лишнего геройства. В следующий раз будет трудновато уйти.

–Постой! Оружие! - вдруг вспомнила Ника.

–Эти грелльские косы? У-у, нашла оружие! Да такого добра на любом углу целые горы.

Ника покачала головой и полезла в какой-то тюк из старых кож. Поиск неизвестного длился где-то секунд десять, после чего она с гордостью продемонстрировала длинный и широкий меч, отливающий золотом.

–Где же они отхватили такое сокровище? - удивилась я.

–Если честно, то у меня, - с кривой усмешкой ответила Ника. - Забрали при поимке.

–Так-так… неужто ты опять отправилась в поход за вчерашним днём?

–Чушь собачья! Мы выбрали свой путь и отдыхаем душой…

–Во-во, за вчерашним днём.

–Да будешь ты меня слушать?! - удар кулаком по тюку. - Я была дома! Смотрела матч по телевизору, "Рома" играла с "Ювентусом". Начался перерыв, я вышла из комнаты и вдруг… лес какой-то…

–Не "какой-то", а Изменчивый, - машинально поправила я, и внезапно до меня дошёл смысл её фразы. - "Рома" и "Юве"? Когда это было?

–Дня два назад, около полуночи.

Ой-ёй-ёй! Быть того не может! Как раз тогда и я влипла в это дельце. Но её-то я не видела на опушке у Главного Портала. Значит, там был ещё один? Вернее, два, ведь и Лиза как-то сподобилась туда залететь, как птичка в форточку. Ой-ёй! Не нравится мне это. Нехорошо, когда отлаженная система даёт сбой, пусть даже такая, как Портал. И ведь даже Фрекатта об этом ничего не знал. Если б знал, непременно отправил бы туда кого-нибудь из своих шестёрок: посмотреть, послушать и понюхать. Но, может, всё-таки отправил?

Крадучись, мы вышли из шатра под тихие, но настырные жалобы Лизы. Пришлось рассказать ей горькую правду о греллах, включая их гастрономические пристрастия. А также - что нас ждёт, если мы лажанёмся с тайным отступлением. После этого Лиза наконец затихла, и нам удалось уйти с минимальными потерями. Я задержалась только для того, чтобы вытащить свою стрелу из головы стражника.

Мы добрались до относительно безопасного укрытия в виде глубокого, буйно заросшего оврага. Там Ника продолжила рассказ о своих приключениях, а я получила ответ на мучивший меня вопрос по поводу хитрого Фрекатты. Не знал он. Попросту не мог.

А было всё примерно так. Ника, оказавшись в Лесу, сперва подумала то же, что и я (о маньяке, который оглушил и утащил в близлежащий лесочек - хотя откуда в квартире маньяку взяться?), но никого вокруг не было, и ей стало не по себе. А так как дело было ночью, то вскоре она устала разгуливать среди деревьев и решила отдохнуть под сенью одного из представителей флоры. Закончилось это закономерным глубоким сном, а наутро она с помощью зеркала установила изменения в своей внешности - и обрадовалась. Сбылась мечта всей жизни: природа, тайны и волшебство. Жалела она только о недосмотренном матче. А пресловутый меч был найден рядышком на травке и с радостью принят за подарок судьбы. С этим "презентом" Ника отправилась куда глаза глядят, и в скором времени наткнулась на Лизу. Наткнулась - в прямом смысле. Узнали, пусть с трудом, друг друга, поахали и дальше пошли вместе. Прибились к дружине, той самой, к которой принадлежал Дуган, и впервые встретились с языковым барьером. Мне в этом смысле больше повезло, ведь рядом оказался маг, который мигом ликвидировал прореху в моём образовании. В этом же случае подобные услуги не предоставлялись, переводчиков, естественно, не было, а посему с дружиной пришлось договариваться знаками, позаимствованными частью из языка глухонемых, а частью из чьего-то воспалённого воображения.