Стрела над океаном - [48]

Проходит пятый час, шестой…

Отлично знаешь, что ни работники аэропорта, ни летчики ни в чем не повинны: все «от бога» — все дело в капризной камчатской погоде, меняющейся по пяти раз в день.

Однажды нужно было мне вылететь на юго-западное побережье Камчатки. Я «загорал» в Петропавловском аэропорту не несколько часов, а пять дней: там, на западном побережье, наползли туманы с Охотского моря…

Самолеты по существу — основное и наилучшее средство сообщения внутри огромного полуострова.

Ничего не поделаешь: терпи и жди. Утешайся тем, что не гак давно и самолетов-то не было!

Вот некоторые факты.

Колесных путей до 1930 года на Камчатке было всего лишь… три километра: от Петропавловска до деревни Сероглазки. Только с 1930 года начались работы по приспособлению вьючной верховой тропы из Петропавловска на западный берег — через Елизово, Коряки, Начики, Апачу и Усть-Большерецк — к колесному и автомобильному движению. Весь внутренний грузооборот осуществлялся на Камчатке зимой на собаках, летом на вьюках и по рекам на батах.

В книге о Камчатке, написанной в 1934 году М. Большаковым и В. Рубинским, сказано:

«На зиму всякая транспортная связь между Камчаткой и материком совершенно прекращается, промысла свертываются, сезонное население уезжает обратно, и Камчатка, засыпанная глубокими снегами, погружается до весны в состояние анабиоза…»

Можно ли теперь представить себе Камчатку в состоянии анабиоза? Анабиоз! И слово-то какое обидное!.. И в том, что на Камчатке ни на минуту ни летом, ни зимой не затухает пульс жизни, немалая заслуга принадлежит ее летчикам.

Трудно летать на Камчатке. Неисчислимые неожиданности и опасности подстерегают летчика: тут и сопки, и туманы, закрывающие место посадки, и густые облака, так плотно окутывающие самолет, что из кабины не видно концов крыльев. Недаром камчатские летчики говорят: «Вылетаешь при ясном небе — будь готов продолжать полет вслепую…»

И все-таки всегда, когда необходимо доставить к больному врача, оказать помощь людям, терпящим бедствие, в небо поднимаются или зеленый АН-2, или серебристый ЛИ-2, или похожий на стрекозу вертолет.

Незримыми линиями протянулись воздушные трассы по всему Камчатскому полуострову. Ежедневно десятки самолетов отправляются в самые отдаленные районы области. Они везут пассажиров, почту, грузы. Они охраняют леса от пожаров. Они ведут разведку и наводят промысловые суда на косяки жирующей сельди. С воздуха производятся и исследования природных богатств Камчатки.

* * *

Наконец-то! Вот это уже наш!..

Белый, как чайка, самолет появляется над верхушками листвениц. Сделав заход, он садится. Вздымается облако, туча, самум пыли. Минуту спустя из этой тучи появляется ЛИ-2 и подруливает поближе к вокзалу.

И вот мы в воздухе. Сильно болтает. Внизу Козыревск, разбросавший свои игрушечные домики с квадратами огородов вдоль реки. А река-то, река!.. Только отсюда, сверху, можно вполне понять, какая же она извилистая, сколько у нее проток, сколько на ней островов.

Все выше и выше взбирается самолет. В разрывах облаков видна зеленая земля, покрытая лиловыми разводами, — следы весенних потоков. Тайга — как зеленая каракульча. И нигде не видно селений. Мало, мало населена, мало обжита «Камчатская землица»!..

И вдруг все скрывается в плотной белой облачности — будто самолет обвернули ватой. Видно, как его крыло разрывает летучие волокна. И так до самого Петропавловска.

На подступах к нему облака редеют. Становятся видны— они появляются в пугающей близости к самолету — голые каменистые вершины сопок, их пустынные, розоватые, с резкими синими тенями склоны…

ГОРЯЧАЯ ЗЕМЛЯ

— Похоже на Кавказ? — спрашивает мой спутник.

Не знаю что и ответить: похоже и непохоже. Вьется, петляет серпантинная дорога. Справа, где-то внизу, под обрывом, в молочном тумане слышно ворчание быстрой горной реки. Слева — крутой склон. На нем сквозь туман видны влажные кусты, стволы берез. Их седые в тумане ветки шатром нависают над дорогой.

На повороте — заросли шеламайника. Широкие листья в росе, будто в крупных жемчугах. Под мостом — говорливый ручеек, бегущий по камням. И не столько видны, сколько угадываются в тумане, в отдалении, расплывчатые контуры гор…

Внешнее сходство с Кавказом, пожалуй, действительно есть. Но стоит ли сравнивать? Разве от этого окружающее станет лучше? Так хорошо кругом! Так хорошо мчаться в тумане раннего утра на быстром «козлике» по виляющей из стороны в сторону дороге!..

Туман редеет, редеет, и где-то за Елизовом от него не остается и следа. Голубое небо. Теплое солнце заливает невысокие зеленые сопки и старый березовый лес по сторонам дороги.

Прекрасная дорога!.. Впрочем, уточним: сама по себе как транспортная магистраль дорога ужасна, она только еще строится. Наш «козлик», содрогаясь всем своим железным поджарым телом, делает на ней дикие прыжки, ныряет по ухабам, рытвинам, как шлюпка в море. Прекрасно то, что по сторонам дороги.

Густой березовый лес. Защищенные от морских ветров сопками «каменные» березы здесь совсем не такие искривленные, искалеченные, как на берегу. Могучие, с красивой кроной, дающей густую тень, стоят они, коренастые гиганты почтенного столетнего возраста. И есть в их богатырской осанке что-то от спокойного величия дубов.