Стрела Кушиэля. Редкий дар - [9]

* * * * *

Вернувшись в Дом Кактуса, я обнаружила, что впала в немилость. Меня лишили привилегии прислуживать на вечерних развлечениях и отправили в комнату без ужина, хотя попозже добросердечная Эллин тайком принесла в салфетке кусочек бисквита.

Утром за мной пришла посвященная по имени Сурия. Высокая и светловолосая, именно она взяла меня за руку в тот памятный первый день в Доме Кактуса, и мне нравилось думать, что она мне благоволит. Посвященная отвела меня в купальню, расплела косы и терпеливо и бдительно ждала, пока я плескалась в глубоком мраморном бассейне.

— Сурия, — спросила я, подойдя к ней для проверки, — а кто такой Анафиэль Делоне и зачем я могу ему понадобиться?

— У тебя от волос смердит уличным рагу. — Сурия аккуратно развернула меня и налила на макушку шампунь, пахнущий чем-то неуловимо-сладким. — Милорд Делоне известен при королевском дворе. — Тонкими пальцами она взбила пену, которая чудесным образом остудила кожу головы. — А еще он поэт, и это все, что я знаю.

— Какие стихи он пишет? — Покоряясь Сурии, я нырнула и под водой принялась мотать головой, чтобы смыть пену. Когда я вынырнула, посвященная умело подобрала мои волосы и осторожно отжала лишнюю воду.

— Такие, что любой из Дома Шиповника покраснел бы.

Сейчас я улыбаюсь, вспоминая, как тогда возмутилась. Делоне тоже посмеялся, когда я повторила ему тот разговор.

— Так он сочиняет непотребные вирши? То есть, меня наряжают как гусыню, чтобы продать какому-то заляпанному семенем писаке, который одной рукой держит перо, а другой орудует у себя в штанах?

— Уймись, — остановила меня Сурия и, замотав в полотенце, вытерла досуха. — Откуда ты набралась таких слов? Нет, серьезно, говорят, он великий поэт или был таковым. Но он обидел лорда, возможно, даже члена королевской семьи, и теперь больше не смеет сочинять, а его старые стихи запрещены. В этом, вроде, заключалось основное условие его освобождения, Федра, но я доподлинно не знаю всей истории. Ходят слухи, будто когда-то он был любовником какой-то очень могущественной особы, и его имя до сих пор известно при дворе, многие и теперь его боятся. Вот и довольно с тебя. Обещаешь хорошо себя вести?

— Да. — Я заглянула за ее плечо. Вырез на спине был достаточно глубоким, так что мне удалось увидеть туар — нанесенные иглой туарье затейливые узоры из бледно-зеленых виноградных лоз и темно-синих цветов, спускающиеся по позвоночнику. Рисунок был почти закончен. Еще один-два подарка от поклонников, и все. Вытатуировав последний цветок на затылке в качестве финального аккорда, Сурия завершит обязательное служение. После этого ее долг Наамах и дуэйне сочтется выполненным, и она будет вольна покинуть Дом Кактуса, если пожелает, или остаться, отчисляя часть своих заработков Дому. Ей было девятнадцать, совсем как моей матери, когда та отработала свой туар. — Сурия, а кто такой тсыган?

— Один из бродяг, тсыганского народа. — Проводя гребнем по моим мокрым кудрям, она скорчила презрительную гримасу, такую, при которой не образуются неприятные морщинки. — А тебе-то что?

— Да так. — Я замолчала, отдаваясь ее заботливым прикосновениям. Если гвардейцы дуэйны ничего не рассказали, не стану и я, так как утаивание чего-то от взрослых — почти единственная власть, на обладание которой смеет надеяться ребенок.

В должное время меня привели в порядок и подготовили к встрече с Делоне. Так как я была слишком маленькой, меня, конечно, не стали красить, но чистую кожу слегка припудрили, а вымытые блестящие волосы увили лентами. Отвести меня в приемную явился сам Джарет Моран, заместитель дуэйны. Я благоговейно сжала его руку и засеменила рядом с провожатым. Он даже улыбнулся мне раз или два.

Встреча проходила не во внутреннем дворике, а в гостиной дуэйны — богато обставленной комнате, где было удобно и беседовать, и отдыхать.

Перед двумя креслами на полу лежала молитвенная подушечка. Войдя в комнату, Джарет выпустил мою руку и скользнул на свое место подле кресла дуэйны. Я едва успела мельком взглянуть на две сидящие фигуры, прежде чем принять должное положение — благолепно встать перед ними на колени. Я узнала в одной из фигур дуэйну; что до Анафиэля Делоне, то перед тем, как опуститься на колени со склоненной головой и молитвенно сложенными руками, я успела отметить лишь его высокий рост и каштановые волосы с рыжеватым отливом.

Долгое время в комнате царила тишина. Я сидела на пятках, соединив ладони перед собой, и всеми фибрами души желала поднять голову, но не осмеливалась.

— Милая девчушка, — наконец послышался скучающий голос — насыщенный мужской тенор, поставленный, но без модуляций, которые дозволялось демонстрировать только знатным особам. Теперь-то я это знаю, поскольку Делоне научил меня прислушиваться к таким тонкостям. А тогда мне просто показалось, что я ему не понравилась. — И описанный вами инцидент интригует. Но я не вижу в ней ничего такого, что заинтересовало бы меня сверх обыкновенного, Мириам. У меня уже два года как есть ученик, и второго я не ищу.

— Федра.

Услышав властный голос дуэйны, я вскинула голову и широко распахнутыми глазами уставилась на распорядительницу Дома Кактуса. Она с еле заметной улыбкой смотрела на Делоне, и я тоже перевела взгляд на него.