Стрела и солнце - [44]
С херсонесского корабля на боспорский перекинули мостик.
Все действия сегодня были исполнены значительного смысла: Боспор с любовью приблизился к Херсонесу, Херсонес дружески раскрыл навстречу дверь.
Асандр, опираясь на палку, ступил на мостик. Суда слегка покачивало, доски под ногами тяжелого боспорянина скрипели и прогибались.
«Если он идет ко мне с нечистой целью, — загадал архонт Ламах, ожидавший Асандра на другом конце мостика, — доски не выдержат и рухнут…»
Но все обошлось благополучно — царь с помощью эвпатридов успешно перебрался на херсонесскую галеру.
«Как здоров, плотен, могуч этот бык, — с досадой и завистью подумал Асандр. — Топором не свалить. Но я все-таки опрокину тебя, демократ! Не топором — я сковырну тебя отравленной иглой, и уж потом добью секирой».
«Напрасно я боялся тебя, монарх, — мысленно сказал архонт. — Ты еле дышишь, я вижу. Развалина. Нет, не тебе осилить меня…»
Он сердечно пожал протянутую боспорцем руку.
Орест бледный, насмешливо-холодный — сидел у окна и неотрывно глядел на небо, хотя там не виднелось и облачка; разве что коршун пролетит высоко над башней.
Десять ночей и дней длился свадебный пир — сначала и столице Боспора, затем в Херсонесе.
За это время было спето много эпиталам — хоровых свадебных песен; съедено много хлеба, мяса, рыбы, овощей, сыра, сладких плодов — причем, больше всех ели Асандр и Ламах; выпито много вина, ячменного пива, браги, меда — причем, больше всех пил Орест; произнесено много пылких речей, поздравлений, напутственных слов и наставлений — причем, больше всех говорил Поликрат; и вот, наконец, молодые остались наедине в комнатах, отведенных им в доме архонта.
Увидев Гикию наутро после встречи у бассейна и убедившись, что она та самая «служанка», с которой он разговаривал ночью, Орест небрежно кивнул ей:
— А-а… это ты?
И все.
Что еще он мог ей сказать?
Говорить о любви? Чепуха. Правда, Гикия понравилась ему. Ну и что же? Разве кто-нибудь спросил, хочет он или нет быть с нею вместе? Ореста женили насильно, ради каких-то там государственных выгод — ну и пусть получают себе эти выгоды, а его оставят в покое.
Горькая мысль о том, что ему с угрозой, не спросясь, навязали незнакомую женщину — пусть красивую, умную, добрую, — заранее убила в Оресте всякую привязанность к этой женщине, которую при других обстоятельствах он, может быть, и полюбил бы всей душой.
Он — лишь орудие примирения двух издавна враждовавших стран. Не так ли? Что ж, ладно. Не слишком завидная участь, если разобраться. Но… не все ли равно? Орудие, так орудие. Хорошо уже, что он, сам ни в ком не нуждаясь, кому-то для чего-то годится. Значит, вина будет вдосталь. На остальное — наплевать.
Гикия долго смотрела на Ореста сбоку, из угла.
Он редко прикасался к ней. Молча пил на пирах, молча поднимался из-за стола и так же молча заваливался спать.
И вот пиры закончились, они теперь вдвоем, одни в своих комнатах.
Пряча стыдливо-откровенные глаза, Гикия закусила вздрагивающую губу и стиснула кулачок. Щеки женщины пылали от внутреннего жара. Она прерывисто вздохнула, несмело подошла к Оресту, робко обняла его за шею:
— Супруг мой… брат… никому не отдам, люблю тебя больше жизни!
— Больше жизни? — Орест расхохотался. — Любит? Хо! Сказала бы просто — давно соскучилась по мужчине. Ну, может быть, он и приглянулся ей. Немного. Но любовь… Ойнанфа тоже клялась…
Гикия отшатнулась, будто он замахнулся, чтоб ударить. Сердце чуть не разорвалось от унижения. Уйти, не видеть! Она резко отвернулась.
Сын Раматавы улыбнулся:
— Быстро ж прошла твоя любовь… Ха-ха! Ну, ладно. Что пользы сердиться? От этого ничего на свете не переменится. Принеси лучше вина.
Метис опорожнил подряд три-четыре большие чаши. Красная струйка побежала по его подбородку, стекла по шее на грудь. Орест уронил голову и закрыл глаза. Гикия кое-как дотащила бражника до ложа. Он крепко уснул.
Боспорянин лежал навзничь, беспомощно свесив руку, откинув голову вбок, точно убитый на бегу солдат.
Уголки его полудетских губ страдальчески опустились. Ветерок, залетавший в комнату через окна, слабо шевелил прядь волос, отливающих черным лаком.
По странной случайности, цветом волос, глаз и чертами лица Орест очень походил на Гикию. Их можно было принять за брата и сестру,
Гикия придвинула кресло, уселась, задумчиво уставилась на Ореста. Обида улетучилась. Лежавший перед нею человек был глубоко несчастен. Именно из-за этого она привязалась к нему так сильно. В ней еще смутно бродила кровь, но зов природы уже приглушило чувство материнской нежности.
Она поцеловала тонкие пальцы, способные, может быть, лишь держать чашу с вином да ласкать женщин, и прошептала с твердой уверенностью:
— Родной мой! Я спасу тебя…
Он был неподвижен до заката. Вечером перевернулся на другой бок и застыл опять. Гикия приютилась у его ног и думала, думала, то забываясь на короткое время, то вновь просыпаясь, пока не наступил рассвет.
Утром, когда Орсст пробудился, больной и бледный, она спросила участливо:
— Тебе плохо?
Он кивнул нехотя:
— Башка трещит.
— Клеариста приготовила ванну. Искупайся в прохладной воде — станет легче. — Орест досадливо поморщился, сел, опершись руками о край ложа.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
У кочевых саков, древних жителей Турана, погиб на охоте вождь. Саки избирают предводительницей жену погибшего вождя — гордую и мудрую Томруз.Царь персов Куруш (Кир), давно мечтавший о захвате Средней Азии, предлагает Томруз выйти за него замуж.Саки разгадывают хитрый замысел персидского царя — по старинному восточному обычаю иноземный царь, женившись на местной правительнице, становится хозяином страны.Томруз отказывается выйти замуж за Куруша. Тогда разгневанный царь выступает во главе сильного войска к Аму-Дарье.
Многострадальная земля Турана (Средняя Азия) за долгие века встречала немало завоевателей. И когда однажды с горных перевалов на равнины хлынула закованная в бронзу непобедимая армия Искандера Двурогого, сына Филиппа Македонского, на пути завоевателей встала маленькая и гордая Согдиана под предводительством отважного вождя Спантамо.Читайте один из лучших романов известного писателя-историка Явдата Ильясова!
К 55 годам Марк Лициний Красс достиг вершин власти, славы и богатства. Он стал членом триумвирата вместе с Юлием Цезарем и Гнеем Помпеем — то есть фактическим правителем Римской республики. Его состояние было сравнимо с казной Вечного города. Но Крассу хотелось большего. Став консулом Сирии, он тут же развернул подготовку к войне с Парфией, в то время имевшей с Римом договор о дружбе. Вероломно вторгшись в Месопотамию, Красс захватил и ограбил несколько городов, в том числе и знаменитый храм Анахиты — богини-матери, устроив в нем свою ставку.
— Почему вы копаетесь в седой древности, кому это нужно? — Такой вопрос нередко задают Явдату Ильясову и устно, и со страниц печатных органов, в критических замечаниях. Между тем, на подобный вопрос давно и хорошо ответил Ф. Энгельс в своей книге «Анти-Дюринг»:«Седая древность» при всех обстоятельствах останется для всех будущих поколений необычайно интересной эпохой, потому что она образует основу всею позднейшего более высокого развития, потому что она имеет своим исходным пунктом выделение человека из животного царства, а своим содержанием — преодоление таких трудностей, которые никогда уже не встретятся будущим ассоциированным людям».Этим емким и точным определением и руководствовался писатель Я.
Знаменитый поэт, астроном, математик Омар Хайям (1048-1131) перенес за долгую жизнь много тяжелых испытаний: наветы и опалу, бедность и непонимание со стороны окружающих. Однако ни разу он не изменил себе. Своим талантом, знаниями, прогрессивными устремлениями он боролся за справедливость. За столетия имя Омара Хайяма обросло многочисленными легендами, подчас маловероятными. В повестях Явдата Ильясова делается смелая попытка прояснить сложный образ ученого и поэта.
Огромное войско под предводительством великого князя Литовского вторгается в Московскую землю. «Мор, глад, чума, война!» – гудит набат. Волею судеб воины и родичи, Пересвет и Ослябя оказываются во враждующих армиях.Дмитрий Донской и Сергий Радонежский, хитроумный Ольгерд и темник Мамай – герои романа, описывающего яркий по накалу страстей и напряженности духовной жизни период русской истории.
Софья Макарова (1834–1887) — русская писательница и педагог, автор нескольких исторических повестей и около тридцати сборников рассказов для детей. Ее роман «Грозная туча» (1886) последний раз был издан в Санкт-Петербурге в 1912 году (7-е издание) к 100-летию Бородинской битвы.Роман посвящен судьбоносным событиям и тяжелым испытаниям, выпавшим на долю России в 1812 году, когда грозной тучей нависла над Отечеством армия Наполеона. Оригинально задуманная и изящно воплощенная автором в образы система героев позволяет читателю взглянуть на ту далекую войну с двух сторон — французской и русской.
«Пусть ведает Русь правду мою и грех мой… Пусть осудит – и пусть простит! Отныне, собрав все силы, до последнего издыхания буду крепко и грозно держать я царство в своей руке!» Так поклялся государь Московский Иван Васильевич в «год 7071-й от Сотворения мира».В романе Валерия Полуйко с большой достоверностью и силой отображены важные события русской истории рубежа 1562/63 года – участие в Ливонской войне, борьба за выход к Балтийскому морю и превращение Великого княжества Московского в мощную европейскую державу.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
Таинственный и поворотный четырнадцатый век…Между Англией и Францией завязывается династическая война, которой предстоит стать самой долгой в истории — столетней. Народные восстания — Жакерия и движение «чомпи» — потрясают основы феодального уклада. Ширящееся антипапское движение подтачивает вековые устои католицизма. Таков исторический фон книги Еремея Парнова «Под ливнем багряным», в центре которой образ Уота Тайлера, вождя английского народа, восставшего против феодального миропорядка. «Когда Адам копал землю, а Ева пряла, кто был дворянином?» — паролем свободы звучит лозунг повстанцев.Имя Е.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.