Стражи Перекрестка - [13]

– Все равно сволочи. И Маркинштейн – сволочь. Самая первая. С большими связями там, – он поднял палец к потолку. – А мне все это разгребать, будто дел посерьезнее нет.

Сняв трубку с телефона внутренней связи, он набрал три цифры и голосом Зевса-громовержца сказал:

– Орлова ко мне!

Через несколько минут в дверь постучали. Сутулясь, вошел майор Орлов. Осторожно опустил на стол толстую черную папку и сел на указанный Василием Михайловичем стул.

– Что по «Престижу»? – спросил Хрипунов, перелистывая ежедневник.

– Глухо, товарищ подполковник, – голосом жертвенной овечки проблеял Орлов.

– А я вас, блядей, премии лишу! Все отделение! – начальник Второго Отдела уронил на стол тяжелые ладони и вытянул шею.

– Мы стараемся. Вторые сутки на ногах. Но нет ничего. И экспертиза на редкость пустая: ни отпечатков пальцев, никаких посторонних предметов, никаких следов. И свидетелей нет, хотя центр города и было не так поздно. Когда сигнализация сработала, вневедомственная приехала через четыре минуты. Всего четыре минуты, – подчеркнул майор. – Лично я не понимаю, как за это время можно было ворваться в торговый зал, перебить витрины, раскурочить кассовый аппарат, снять зеркало и незаметно уйти. Собака след взяла только до фонтана, потом завыла, закрутилась – ну, это вы знаете. И все… Нет никаких зацепок. Известных «доброжелателей» Маркинштейна проверяли и проверяем, только вряд ли это чем поможет.

– Послушай, Леш, я тебя по-хорошему прошу, раскройте эту дурацкую кражу, – как можно более внятно произнес подполковник. – Хотя бы как-нибудь, но так, чтобы у прокуратуры не возникло неприятных вопросов. Ведь были еще кражи зеркал. На этой или на прошлой неделе.

Орлов молча кивнул.

– Так попробуйте копать отсюда. Кому потребовалось воровать зеркала? Что, на них дефицит намечается или цены скоро вырастут? Думайте, отрабатывайте возможные версии! – сказал Василий Михайлович и мысленно добавил: «Но главная версия: Маркинштейн – сволочь. Если бы не его связи в прокуратуре и администрации, я бы давно расправился с ним, как с клопом».

– По тем зеркалам спрашивал, хотя заявлений по ним не поступало. Кроме одного – в Предгорный РОВД. Истории совсем бессмысленные: было зеркало – фить, и нету. Хозяева ничего не могут прояснить. Некоторые слышали шаги, некоторые какие-то звуки. Следов взлома нигде не обнаружено. Есть одно общее: все пропавшие зеркала большого размера и украли их в темное время суток. И еще одно общее и странное: на месте зеркал остались непонятного смысла надписи, вроде тех, что в салоне Маркинштейна.

– Вот! Это, братец, уже зацепка! Отсюда и надо землю рыть!

– Василий Михайлович, мы стараемся, – Орлов трагически уронил голову. – Прочитать знаки никто не может – приглашали разных специалистов. Стыдно сказать, даже к астрологу или какому-то просветленному колдуну обращались. Говорит – темная сила.

– Орлов, мне плевать, какая там сила, – начальник Второго Отдела недобро прищурился. – Запомни: для тебя я – темная сила. Пока я – твой добрый ангел, но могу и в дьявола превратиться. К понедельнику чтобы был результат. Любой удовлетворительный для нас. Надо кого-то найти. Понимаешь? Надо! Найдите наркоманов, идиотов или сатанистов – они вполне могли такое намалевать. Надеюсь, у нас в городе есть сатанисты?

Майор пожал плечами.

– Чтобы к понедельнику были. И наиболее рьяные сидели в ИВС, а у меня на столе лежали безукоризненные протоколы задержания. Иди, действуй! – Хрипунов махнул рукой и отвернулся к окну.

«Если и в салоне „Престиж“ и по другим адресам, где исчезли зеркала, похитители оставили сатанинские знаки, то это многое меняет, – подумал Хрипунов. – Выходит, погром в ювелирном салоне сотворен не врагами Маркинштейна. А жаль! Катастрофически жаль! – он нервно заерзал в кресле задом, из того же места раздался треск, и запахло тухлыми яйцами. – Да уж… – продолжил мыслить Василий Михайлович. – Мерзавцы все кругом, совсем не дают продохнуть».

Его размышления прервал звонок телефона.

– Да, – пробасил он в трубку.

– Василий Михайлович? Сердечно приветствую, наш дорогой! Валерий Артушевич беспокоит, – отозвалась трубка голосом Кеворкова.

– Здорово, Валер, – Хрипунов достал платок и вытер вспотевший затылок.

– Слушай, Вась, беда у нас. Беспредел творится! Среди белого дня!

– Что там такое?

– Полчаса назад какие-то в форме моих ребят взяли. И не из-за чего, понимаешь? Совсем не из-за чего, – Кеворков нервно задышал в трубку. – Пистолет какой-то у Карена нашли. Один паршивый пистолет. Руки выкручивали, били ногами по интимным местам.

– Угу, беспредел, – согласился начальник Второго Отдела.

– Я Нелюдову звонил, так он помочь ничем не хочет. Похоже, дело шьет. Настоящее уголовное дело. Нелюдов – нелюдь совсем он.

– Не надо было ему звонить. Нелюдова трогать не надо. Ладно, разберемся. Не волнуйся, выпустят сегодня твоих ребят, – заверил Хрипунов.

– Очень надеюсь, дорогой! Спасибо тебе!

– «Спасибо» не отделаешься, – рассмеялся подполковник.

– Само собой. А ты вечером к нам заходи.

– Может быть.

– Буду ждать! Счастливо тебе!

Положив трубку, Василий Михайлович снова зашелестел оперативными сводками за сутки. Выписал что-то в блокнот. Еще раз, посмеиваясь, перечитал, копии объяснений сотрудников ППС, из которых следовало, что около 23.40 двое сержантов на служебном автомобиле УАЗ преследовали человека с серым лицом и красными глазами. Серый бежал по неведомым причинам быстрее машины и не реагировал на предупредительные выстрелы. Бежал, бежал, забежал в парк Кирова. Там из кустов накинулся на УАЗик, разбил лобовое стекло и скрылся. Второй экипаж, вызванный по рации на помощь первому, обнаружил объект преследования возле лодочной станции. Погнался, но почему-то не справился с управлением, свернул с насыпи в озеро, где их автомобиль и затонул. При этом потерпевшие бедствие сотрудники ППС утверждали, что видели в водах озера змееподобную тварь длинной до двадцати метров. Змееподобная тварь дважды поднимала голову над водой и шипела в сторону милиционеров человеческим голосом: «Кушать хочу. Мяса ментовского. Ближе подходите, волки позорные».