Стражи Красного Ренессанса - [3]

— Неплохо придумано, правда? Как будто в лесу находишься и в то же время в очаге цивилизации, ждешь свой самолет среди живой природы.

— Не знаю, — буркнула Маша, — вам ботаникам, или кто ты там на самом деле, лучше знать.

— Перестань, зайчонок, — Роберт подсел к девушке, — три недели…

— Вот именно, — перебила она мужчину, — три недели! Но вот почему‑то Аляска подождать может, а начальник, звонящий по мобильнику нет! Новый вид сорняка! Подумать только! Какие к черту нежности! Немедленно вылетаем в Москву, это ведь в сто раз дальше Новоархангельска и в тысячу раз важнее конференции по интерактивному сотрудничеству!

Роберт почувствовал раздражение. Он, конечно, мог бы сказать, что его работа и вправду важнее какого‑то там бессмысленного пятисотого по счету сборища ничего не делающих псевдоученых, однако это разозлило бы Машу еще сильнее и тогда пришлось бы забыть о примирении. На ближайшие три недели точно. И тогда Роберт применил психотехнику, которой он овладел на старших курсах спецшколы. Прикрыв веки и сделав глубокий вдох, он почти мгновенно визуализировал одну из многочисленных заготовок: «влюбленного страдальца». Перед его внутренним взором предстал чернявый юнец с увлажненными, молящими о взаимности глазами. На выдохе мужчина почти вплотную приблизился к заготовке, а вновь вдохнув — слился с ней.

— Милая, — как можно нежнее произнес Роберт, взяв узкие кисти девушки в свои ладони, — прости меня, дурака. Прости, пожалуйста…

Он почти с потусторонним трепетом поцеловал ее пальцы и заглянул в темно — карие глаза, прекрасные, глубокие.

— То, что ты дурак, я знаю и без тебя, — сказала Маша, но голос ее заметно смягчился, она улыбнулась.

— Зайчонок, — прошептал Роберт, не обращая внимания на ожидающих вылет людей, — я так тебя…

И тут заиграл мобильник. Мелодия Bandiera Rossa в рок — обработке рэд — метал группы «Революционный план». Значит, звонит Планкин. Роберт выпустил руки любимой, достал из нагрудного кармана тонкую легковесную пластинку, приставил ее к уху.

— Я слушаю, — сухо произнес он.

— Роб, у нас проблема, — послышался из динамика отдаленный голос Леши Планкина.

— Что там еще?

— Марика нигде нет. Номера отключены, на связь не выходит.

Если бы не присутствие Маши, то Роберт, безусловно, позволил бы себе пару крепких словечек в адрес мудака Марика, который своими выкидонами постоянно так и норовит сорвать какую‑нибудь операцию. Но обстоятельства требовали иного поведения.

— Это проблема может подождать, — легкая улыбка тронула губы мужчины, он подмигнул девушке, — мне сейчас важней Аляска.

— Что важней? — не понял Леша.

— Я тебе перезвоню попозже, — Роберт посмотрел на кибертабло, — в четыре дня я буду уже в Домодедово, встретишь меня.

— Хорошо, — в голосе собеседника послышались нотки неудовольствия, — а что делать с…

Роберт, не дослушав вопрос, отключил связь. В этот момент киберкон объявил о начале регистрации на рейс Ростов — на — Дону — Новосибирск.

«Ну вот и все», — сердце мужчины защемило, он крепко обнял возлюбленную.

— Столица ждет, — неожиданно равнодушно произнесла Маша и отстранилась.

Роберт протянул к девушке руку, намереваясь погладить ее по щеке, но она, ловко перехватив ее, спросила, глядя на татуировку в виде тройного «К»:

— Скажи мне, Роб, только без своих вечных отговорок, что значат эти буквы? Мы вместе жили два с половиной года, а я до сих пор не знаю даже самого элементарного о тебе.

— А ты сама как думаешь? — мужчина спрятал руку за спину.

— Почему‑то, — пожала плечами девушка, — мне в голову приходит только одно, это начальные буквы имен женщин, которые оставили след в твоей жизни. Кира, Карина, Кристина или как‑то по — другому… Я угадала?

— Ну тогда, — печально усмехнулся Роберт, — мне впору рисовать огромную на всю ладонь «М».

Маша натянуто улыбнулась и тихо произнесла:

— Не провожай меня, стой тут.

Роберт выполнил просьбу возлюбленной. Он следил за удаляющейся стройной фигуркой девушки, облаченной в пепельные джинсы и такого же цвета футболку. Часто обзор закрывал какой‑нибудь диковинный папоротник, но мужчина и не думал двинуться с места. Сейчас, вот прямо в этот миг кто‑то с хрустом вырывал из его груди окровавленный кусок живой плоти, а ноги приросли к полу тысячелетними корнями, и к горлу подкатил колючий живой ком, из‑за которого не то чтобы закричать, захрипеть от боли невозможно было. По крайней мере, у Роберта возникли именно такие странные ощущения…. Как будто он видел Машу в последний раз.

Нет, конечно, все это ерунда. Ведь она далеко не впервые улетает на край света, и он провожает ее, наверное, в сотую командировку и также сердце его обязательно возрадуется сотому по счету возвращению. А нынешний необъяснимый ступор — это просто нервы, глупое наваждение, которое необходимо немедленно стряхнуть с себя вместе с заготовкой «влюбленного страдальца». Он ведь, в конце концов, не простой ученый — ботаник, как официально считается, а самый настоящий тайный страж революции. Тот, кто находит сорняки и отделяет зерна от плевел, тот, кто не должен цепенеть даже в случае смертельной опасности. А тут какое‑то мальчишество: любимая девушка отправляется в Новоархангельск, а страха столько, будто провожаешь ее не в мирную советскую зону Социальной Республики Аляска, а в какую‑нибудь вечно воюющую народную банановую демократическую республику…