Стражи: Gelidus Corde - [22]

— Сперва уборка! — командным голосом сказала она.

— Но завтрак… — тихонько надавил на жалость я.

— Уборка! — женщина сказала это своим самым строгим голосом так, что я аж сжался в комок.

Бабушка отошла от меня, а потом исчезла с громким хлопком.

— Ладно, ладно… — буркнул недовольно я, собирая упавшие книги.

Комментарий к Глава 6

Мне было бы очень приятно узнать ваше мнение о моей истории, так что не стесняйтесь писать отзывы :3

========== Глава 7 ==========

Закончив с уборкой книг, я отправился в чулан, где нашел гвозди и молоток, и клей. Вернувшись в злосчастный коридор, я брал картины по очереди и склеивал рамки, потом вбивал гвоздь, если было нужно, и вешал их на стены. Такие действия успокаивали, позволяли мне расслабиться. Одна фотография пострадала больше всех: стекло и рама разлетелись вдребезги, даже склеивать было нечего. Со старой цветной фотокарточки на меня смотрели три человека: молодая бабушка с дедушкой, которого я знал только по таким снимкам, и маленькая девочка, которой было не больше пяти лет. На фоне был виден Биг-Бен. Этой девочкой, конечно же, была моя мать. Я перевернул фото: сзади уверенным мужским почерком было написано: «Я с моими милыми Айной и Карен в Лондоне. 30 марта 1984».

«Дедушка написал», — сделал я очевидное умозаключение.

Я снова вернулся к снимку, но не смотрел на маму, не желая вспоминать ужас в ее глазах. Мой взор был обращен на дедушку Джонатана, счастливо и добродушно смотревшего со снимка. Бабушка всегда говорила, что мы с ним похожи, но мне казалось, что она просто пыталась отрицать мою связь с родителями — не знаю, ради меня или себя. Красивый мужчина на фотографии выглядел лет на двадцать пять, наверное, даже меньше, но ему тогда уже было тридцать три года. Он был таким же бледным, как и я, но волосы были намного светлее, а глаза были не голубыми, а светло-сизыми. Невозможно было отрицать, что наши черты лица были похожи: скулы, широкий нос, пухлые, немного женские губы, но все равно мне казалось, что нас с этим человеком разделяет не только поколение, но и судьба. Я вздохнул, отложил фото, несущее в себе частичку прекрасного прошлого, и повесил остальные картины и снимки. Завершив это, я вернулся в чулан, положил взятые ранее вещи и нашел рамку, подходящую по размеру для фото. По пути я заглянул на кухню и поставил чайник, желая выпить кофе и избавиться от мигрени из-за долгого сна. Вставив памятный снимок в новую оправу, я обнаружил, что по своей невнимательности взял рамку, которую можно только поставить, без отверстия под гвоздь. Я вздохнул, мой взгляд упал на бабушкин стол, где не было ничего теплого и семейного. Фотография идеально смотрелась на нем. Я ненадолго замер на месте, мечтая, что когда-нибудь в будущем у меня тоже будут такие снимки, несущие счастье, ностальгию, воспоминания.

«Но там не будет Кетернии», — подумал я, холодок пробежал по коже.

Я пошел на кухню: чайник громко возвещал, что уже закипел. Я ухватился за его рукоять, предварительно обморозив ее, и залил чашку с кофе кипятком. Далее я нашел старый батон в хлебнице и, отрезав себе два куска, сделал бутерброд. Такой завтрак не был шибко полезным, но был вкусным и быстро приготовляемым. Я снова мысленно вернулся к левому запястью Кетернии, усиленно думая, что же такое было у нее на нем. Воспоминания продолжали ускользать, тогда я сосредоточил всю свою энергию на этом моменте. Казалось, что силы просто покинули меня. Я отпустил воспоминание, но силы ко мне не вернулись, как и то, что было у Кетернии на руке. Я вздохнул, оседая на стуле от слабости.

Подняться я смог только через час, когда мои силы хотя бы немного восстановились. Помыв посуду, я глянул на график моих тренировок: я отстал от него на несколько дней. Делать ничего не хотелось, а тем более, бежать полумарафон, но я взял себя в руки и отправился переодеваться.

***

«Только так ты станешь лидером стражей, только так ты заставишь бабушку гордиться», — убеждал я сам себя, завязывая шнурки на кроссовках.

Вдруг я сорвался на бег. Сперва я думал, что умру минут через десять и придется возвращаться домой, отстав от графика еще на день, но чистый воздух сделал свое дело, и с каждым километром сил у меня только прибавлялось. Я делал глубокие вдохи, не сбивавшие мой темп. Во время такой пробежки я обогнал кучу спортсменов, недовольно взиравших мне вслед. Я же только улыбался всему: солнцу, небу, горам и морю, которое окружало нас. Выглядел я, наверное, как душевнобольной, однако меня это не волновало: сердце вырывалось из груди от счастья, а душа рвалась ввысь, к солнцу.

Из-за такой эйфории я сам не заметил, как оказался в бухте с Зубами Дьявола. Я остановился и оглянулся, казалось, что вот-вот появится Кетерния, и мы пойдем тренироваться или развлекаться, но на месте девушки оказались резвые норвежские ребятишки, не боящиеся холодной воды.

«Я тоже ее не боюсь», — подумал я, пробегая мимо детей и показывая им язык.

Они ринулись за мной со смехом и криками, желая догнать меня и показать язык в ответ. Я тоже смеялся, ощутив себя совершенным ребенком, свободным от каких-либо проблем.