Стражи Армады. Резус-фактор - [116]

Поблагодарив про себя бродяг Зоны за убежище, Молоток вышел на улицу. Прямо перед ним на солнце сверкали две железнодорожные нитки рельс. Дальше за насыпью густой туман пеленой скрывал раскинувшиеся до горизонта поля, заросшие бурьяном. За домиком из молочной белизны тумана торчали деревья лесной чащи.

Прошлой ночью всё это великолепие выглядело пугающим. Вчера к вечеру моросящий дождик сменился проливным, да таким, что вода заливала глаза. Сумерки сгустились до осязаемости. Каждый шаг грозил падением, ноги скользили по размокшей земле. Исколотые и исцарапанные руки онемели от холода. Лесной бурелом внезапно закончился, и в свете молний Молоток увидел ровную возвышенность железнодорожной насыпи. Частокол столбов с тёмными металлическими штангами шёл вдоль опушки, теряясь за поворотом.

– Ну же… Идём! – прокричал сквозь шум дождя Копчёный и сбежал в низину перед насыпью.

Молоток смог его догнать лишь на подъёме. А дальше – сухой домик, разведение костра в мангале и сон на голодный желудок.

Воспоминания о прошлой ночи прогнал хруст щебня под ботинками Копчёного.

– Люблю я эту дорогу. – Старый бандит встал рядом с задумавшимся Молотком. – Она дарит надежду и заряжает авантюризмом.

– Она мне братьев не вернёт… – Ершов-младший сплюнул на щебень.

– Но может вернуть домой.

– Пусть лучше к ботанику ведёт.

– Ты так этого хочешь?..

– Да! Я обещал брату, и я выполню обещание. Любой ценой!

– Прям так «по-бохатому»? Широким жестом всё на «зеро»?

Эти слова задели Молотка за живое, и он вплотную приблизился к Копчёному, чтобы заглянуть ему в глаза.

– К чему ты клонишь, старый?

– Смерть того Александра не вернёт тебе братьев.

– Мне и не надо их возвращать! Их всё равно кончили бы… Рано или поздно, – выдал на удивление разумную мысль Молоток. – Но за ботаником – должок, и он обязан его вернуть!

– Андрей, ты ведь не такой, как твои братья. Ты лучше. И тебе не обязательно…

– …Обязательно! – перебил проводника Молоток, прижавшись лбом к его лбу. – Я дал слово! Не сдержу – предам себя. Предам братьев. Они были моей… пусть хреновой, но семьёй, и я не могу поступить иначе! Если только не умру раньше…

– Даже так? – Копчёный отступил на шаг назад.

– Да! Я хочу взглянуть в глаза человеку, который смог сделать то, что другие лишь обещали!

– А я не готов платить за эту встречу своей жизнью…

– Чё?! – переспросил раскрасневшийся Молоток.

– Моя жизнь дороже, чем твоя бессмысленная месть!

– Бессмысленная?! Копчёный, ты чё, совсем охренел за ночь?! Это у тебя жизнь бессмысленная! Я вот найду ботаника и выполню обещание, а ты? Ты чего в этой жизни хочешь достигнуть?

– Для начала… Тебя, дурака, остановить хочу.

– Вот это я не понял сейчас! С какого хрена ты «заднюю» врубил? Испугался?! Или цену набиваешь?..

– Я повидал за жизнь такое, от чего у тебя котелок протекать будет, и деньги твои мне не нужны, от них лучше не станет! – Копчёный обошёл парня и указал рукой на поворот дороги. – Тебе туда, по насыпи – до переезда. Там – направо в лес и по асфальтовой дороге. Несколько километров, и ты на месте. Теперь ты знаешь дорогу, и я тебе не нужен!

– Ну и ладно! – Молоток сплюнул и уверенно зашагал по насыпи в указанном направлении. – Сам всё сделаю.

– До скорого свиданьица, Андрюха! – крикнул Копчёный, оставшись стоять на месте. Старый бандит с грустью смотрел парню вслед, пока тот не скрылся за поворотом. Только тогда проводник неспешно спустился с насыпи в туманную низину и затерялся в лесной чаще.

* * *

Ближе к обеду Саньку разбудил голод. Хотелось спать, но есть – ещё сильней. Поэтому парень, не вставая с матраса, уселся на нём и принялся готовить обед. Притянул рукой, как магнитом, банку тушёнки из ближайшего шкафчика, ножом с рубчатой рукоятью открыл её, зафиксировал в пространстве в нескольких сантиметрах над полом и зажёг прямо под ней воздух. Разогревать с помощью магнитных или звуковых волн не рискнул – голова немного шумела. А огонь приготовит мясо мягче и ласковее.

Расслабившись, Санька стал ждать. Ещё ночью, выбравшись из мистического подвала, он досконально обследовал бункер учёных. В основном комнаты пустовали и годились лишь для могильников. Однако огромный арочный ангар, помимо пси-аномалии, таил в себе много других сюрпризов. Так Санька нашёл еду, ватные матрасы и уцелевшую крышу, что в свете бушевавшей над Зоной бури явилось весьма приятным бонусом. Оказывается, сразу после входа, за герметичным тамбуром, располагалась раздевалка с душем и выходом в общее помещение – удобное в стратегическом плане место для отдыха. Вход из тамбура закрывался изнутри бронированной дверью и простреливался через окошко. Выход в общий коридор, из которого безопасно просматривались все проходы лаборатории, тоже закрывался металлической дверью. И самое главное – тамбур и раздевалка были отдельным модулем со стенами, крышей и полом. Вполне естественно, что сталкеры пользовались этим местом для обустройства временного лагеря.

Ночью устраивать пиршество сил уже не осталось, и потому Санька лёг на матрас и уснул под размеренный перестук дождя по сводам ангара.

Сейчас же, пока готовилась тушёнка, паренёк размышлял о том, что же делать дальше: остаться ещё на день в этом убежище или идти? Но куда? Вернуться к Пахомычу? Дед, как показалось, непрозрачно намекнул, что он свободен. Лагерь учёных? Ближайший – европейский, до Белорусской базы напрямик километров двадцать пять будет. Вот только в Зоне нет прямых дорог и хоженых троп, есть только направления. И каждый шаг по ним – сложнее, чем у сапёров, те хотя бы знают, что их ожидает. Для сталкера же здесь, за Рубежом, один метр пути – это множественные испытания, потери, находки и страх. Зона сама выбирает, в какой последовательности их разместить на тропе. Поэтому любые расстояния увеличиваются во много раз.