Страж водопоя - [28]
– Ясно, – Валерик поёрзал. – Ясно всё. Да, у нас тут скучно. Семечек хочешь?
Он достал из кармана смятый газетный кулёк, предложил мне.
– Бабка сама жарит, – пояснил он. – В соли.
Семечки оказались вкусные, мы сидели на брёвнах и некоторое время их щёлкали, смотрели за плотниками.
– Чего строят-то с утра? – спросил я.
– Городок, – отмахнулся Валерик. – Ярмарка будет. То есть фестиваль.
– Что за ярмарка?
– Плотницкого мастерства, – пояснил Валерик. – А мама не рассказывала? Это здорово. Можно баню недорого купить или… скамейку. Ну и лесорубы приезжают, конкурсы всякие устраивают. Знаешь, есть такие мужики, которые могут дерево с трёх взмахов…
– Понятно, – перебил я.
Уже не скука, уже тоска, подумал я. Застряли. Если отец ещё пару дней там проваляется, я с ума сойду и сам буду перерубать дерево с трёх ударов. Лбом. В прыжке. Угораздило. А я не хотел сюда ехать, я говорил… Хоть бы раз меня послушали. А теперь Холмы и Валерик.
– Спасибо, – сказал я. – Если мы отсюда не уедем, то обязательно посетим ваш чудесный фестиваль.
– Ага, посетите, куда денетесь. Тебе у нас как, нравится? У нас очень старый город…
Я подумал, что надо было остаться в палате. Лучше лежать в палате, чем слушать Валерика.
– А ты сколько подтягиваешься? – спросил Валерик.
– Десять раз, – ответил я.
– Нормально, – с завистью сказал Валерик. – А я только четыре. Но зато широким хватом. Я на сосне подтягиваюсь, залезаю на сосну, повисаю на ветке на пяти метрах над землёй и вишу. И подтягиваюсь, подтягиваюсь…
– Зачем?
– Укрепляет запястья и спину. Я хочу годика через три в конкурсе метателей поучаствовать.
– В чём?
– Топор метнуть, – объяснил Валерик. – На фестивале конкурс метателей проводится, туда только с шестнадцати лет принимают. Хочешь, научу?
– Что? – не догадался я.
– Топор метать. Это просто!
Валерик вдруг разволновался.
– Главное, задействовать широчайшую мышцу… – принялся рассказывать он. – В этом весь секрет – вытянуть широчайшую и запястье в линию, тогда топор летит далеко и точно…
– Не, спасибо, мне топор нельзя метать, – отказался я. – У меня плечевая сумка надорвана, так что резких движений делать не могу.
– Жаль, – вздохнул Валерик. – Но у тебя всё это скоро пройдёт.
– Почему?
– Почему? А у нас воздух хороший очень. Сам видел – в больнице никого. Никто не болеет, а кто вдруг заболевает, так сразу выздоравливает.
– Здорово. У вас тут санаторий надо открывать, – сказал я. – Чтобы все приезжали, дышали – и выздоравливали.
– Санаторий… – Валерик удивился. – Да не, у нас санаторий нельзя.
– Почему? – спросил я.
– Дороги плохие. И далеко. И дорого всё будет, если санаторий.
Я зевнул. От Валерика, да и спать, если честно, захотелось изрядно, после такого завтрака-то.
– А вы куда едете? – продолжил приставать Валерик.
– В Туапсе, – зачем-то сказал я.
– Ого! – Валерик с завистью покачал головой. – А я никогда на море не был…
– А чего не съездите?
– На море? А чего там делать-то? Капусту морскую лопать?
Только что завидовал и тут же перевернулся. Капуста морская ему не нравится…
– Нам и тут хорошо, – сказал Валерик.
– Ясно.
Я зевнул, потянулся, хрустнув шеей.
– Пойду, – сказал я. – Спать что-то захотелось.
– А, да, иди…
Я съехал с брёвен, пересёк площадь. Этот Валерик потащился, конечно, за мной. Молча, улыбаясь и оглядывась. А я как-то не смог его отогнать, постеснялся, всё-таки в чужом городе, к тому же он меня семечками угостил, к тому же он сын Юлии Владимировны, а она нас так хорошо приняла.
В конце площади Валерик догнал.
– А Света как? – поинтересовался он. – Как у неё настроение?
Я уже не удивился. Все про всё знают. Маленький городок.
– Спит, наверное, – сказал я. – Она до двенадцати спит обычно.
– Понятно, – кивнул Валерик. – И я люблю поспать подольше, особенно зимой.
– А она и летом не дура поспать.
– А рисовать она любит?
– Рисовать? – удивился я.
– Да. Девочки любят рисовать. Может, ей мелки подарить?
Валерик с вопросом заглянул мне в глаза.
– Она не любит рисовать, – сказал я. – Она…
– А у меня три коробки мелков, – сообщил Валерик. – А я не рисую, могу отдать.
– Да не надо, – помотал головой я. – Светка точно не любит рисовать. Она выжигать любит.
– Как это? – не понял Валерик.
– Выжигателем, – объяснил я. – Прибор такой. Знаешь, как печаль на неё найдёт, так она сразу за выжигатель прыг! И давай выжигать, и давай выжигать!
На всякий случай я ускорил шаг, но Валерик не отстал.
– И что же она выжигает? – спросил он, когда мы выбрались с площади на улицу Вопленко.
– В основном, разделочные доски, – ответил я.
Я остановился. Валерик тоже, стоял, смотрел с надеждой.
– Ладно, Валер, я пойду, пока, – сказал я. – Нам отцу надо позвонить ещё, ну и там всякие другие прочие дела.
– Ну да. Ладно, пока тогда…
Я пожал ему руку и поспешил в больницу, вверх по улице Вопленко.
– А я тоже в детстве выжигать любил, – не выдержал Валерик и снова догнал меня. – У меня и выжигатель был!
Это он сказал с радостью.
Ладно, сказал я себе. Всё-таки придётся потерпеть.
– И я выжигал, – продолжал Валерик. – У меня был выжигатель, я им выжег букет гвоздик…
Я уже пожалел, что сказал про этот выжигатель.
– А потом я его уронил на ногу, – сказал Валерик. – Я вскочил из-за стола, но только сильней прижёг, так что до сих пор шрам остался. Хочешь, покажу?
Сегодня писать о войне – о той самой, Великой Отечественной, – сложно. Потому что много уже написано и рассказано, потому что сейчас уже почти не осталось тех, кто ее помнит. Писать для подростков сложно вдвойне. Современное молодое поколение, кажется, интересуют совсем другие вещи…Оказывается, нет! Именно подростки отдали этой книге первое место на Всероссийском конкурсе на лучшее литературное произведение для детей и юношества «Книгуру». Именно у них эта пронзительная повесть нашла самый живой отклик. Сложная, неоднозначная, она порой выворачивает душу наизнанку, но и заставляет лучше почувствовать и понять то, что было.Перед глазами предстанут они: по пояс в грязи и снегу, партизаны конвоируют перепуганных полицаев, выменивают у немцев гранаты за знаменитую лендлизовскую тушенку, отчаянно хотят отогреться и наесться.
Синцов не хотел ехать в Гривск, он вообще никуда не хотел ехать летом. Лето – время лени, безделья, компьютерных игр и иногда книжек, в общем, мечта предыдущих девяти месяцев. Но не в этот раз. А в этот раз лето – испытание на силу воли и твердость, устойчивость к лишениям, что значит – гостить у бабушки в провинциальном городке, без ноутбука и интернета. И как пережить эти мрачные обстоятельства, Синцову совершенно непонятно. Однако у Гривска оказались на парня свои планы, и разгуливающие по городу синие собаки, странный незнакомец, предлагающий взять у Синцова в аренду удачу, – только начало целой коллекции происшествий.
«Остров Сахалин» – это и парафраз Чехова, которого Эдуард Веркин трепетно чтит, и великолепный постапокалипсис, и отличный приключенческий роман, от которого невозможно оторваться, и нежная история любви, и грустная повесть об утраченной надежде. Книга не оставит равнодушными ни знатоков классической литературы, ни любителей Станислава Лема и братьев Стругацких. В ней есть приключения, экшн, непредсказуемые повороты сюжета, но есть и сложные футурологические конструкции, и философские рассуждения, и, разумеется, грустная, как и все настоящее, история подлинной любви.
Дядька Аксёна как-то рассказал ему о непреложных законах жизни, которые, что бы ты ни делал, не изменить. Один из них – первая любовь не бывает счастливой. С этим можно спорить, не соглашаться, но в конце концов придется смириться и все забыть: прогулки до дома со школы, драки с соперниками, их с Ульяной мир «на двоих», отвоеванный им у сверстников еще в детском саду, весну… Забыть и просто жить. Но Аксён так не может. Он ждет апреля, потому что в апреле Она вернется в их сонный город, и он попробует обмануть лживые правила взрослой жизни, попробует все исправить.
Эдуард Веркин – писатель, неоднократный лауреат литературной премии «Заветная мечта», лауреат конкурса «Книгуру», победитель конкурса им. С. Михалкова и один из самых ярких современных авторов для подростков. Его книги необычны, хотя рассказывают, казалось бы, о повседневной жизни. Они потрясают, переворачивают привычную картину мира и самой историей, которая всегда мастерски передана, и тем, что осталось за кадром.События книги происходят в далеком будущем, где большая часть человечества в результате эпидемии перестала быть людьми.
Эдуард Веркин – современный писатель, неоднократный лауреат литературной премии «Заветная мечта», лауреат конкурса «Книгуру», победитель конкурса им. С. Михалкова и один из самых ярких современных авторов для подростков. Его книги необычны, хотя рассказывают, казалось бы, о повседневной жизни. Они потрясают, переворачивают привычную картину мира и самой историей, которая всегда мастерски передана, и тем, что осталось за кадром. Роман «Герда» – это история взросления, которое часто происходит вдруг, не потому что возраст подошел, а потому что здесь и сейчас приходится принимать непростое решение, а подсказки спросить не у кого.
«Ведьмин день» «Зачем вы поселились в этом доме? – спросил меня тогда парень по кличке Горох. – Немедленно уезжайте! Будет беда!» Но я не послушал его и не рассказал о предупреждении родителям. Однако вскоре выяснилось: этот самый Горох умер много лет назад! Значит, я разговаривал с привидением?.. Но это меня ничуть не испугало. Ведь пугать начало совсем другое: шорох, стук когтей по полу, ощущение присутствия в доме чего-то неведомого… Одного не могу понять: она мне только видится или существует на самом деле – эта призрачная белая кошка с кошмарной улыбкой?..«Пятно кровавой луны» Холодея от ужаса, ступают по темным подземным коридорам Валя и ее друзья.
Тот, кто стоит за спиной Считаешь, бука – страшилка для маленьких? Несмотря на свое безобидное прозвище он – настоящее чудовище! Кошмар, страх, паника… Не существует слова, чтобы описать те ощущения, которые испытываешь, столкнувшись с ним в реальности. И рациональные аргументы не помогают. Оружие не помогает тоже. Обычно бука стоит у тебя за спиной. Но не вздумай оглянуться: если ты его увидишь – это конец!Вендиго. Демон леса Давно уже Монстр из пригорода, Чудовище из мрака, просто обычный пёс, наверное, последний на Земле.