Страж нации. От расстрела парламента – до невооруженного восстания РГТЭУ - [27]

Камышловских своих командиров всегда вспоминал с уважением и признательностью. При всех своих чудачествах и недостатках, они задали нам высокую планку воинского служения, которой мы в будущем всегда стремились соответствовать.

Условие любой победы — боевой дух

Под Ашхабадом мы пролежали на пересылке неделю под открытым небом.

Из Свердловска первоначально нас неспешно довезли эшелоном через Ташкент в Ашхабад. Разместили в открытом поле вдали от города. Не было палаток, поэтому дождь, слякоть, солнце — всего отведали в полной мере. Вот тут я убедился, что шинель — действительно очень полезная вещь: и от дождя укрыться, и от ветра, и вообще без нее никуда. Те дни запомнились сытной, но однообразной кормежкой — сухие пайки, когда получаемые консервы приходилось вскрывать штык-ножами, а разогреть тушенку или кашу часто было и негде. Настроение у всех было приподнятое — мы поняли, что нас везут в Афганистан, а тогда по всему Союзу и офицеры, и солдаты писали рапорты с просьбой отправить в Афганистан для выполнения интернационального долга. И мы ехали в Афганистан с предвкушением будущей героической романтики.

Потом нас погрузили в поезд до Термеза, а через Термез отправили уже вертолетами в Афганистан.

В Термезе впервые увидел шелковицу, попробовал ее сладковатые ягоды. В ночь перед отправкой произошла очень примечательная история.

Палаток на пересылке под Термезом было много, но прибывшего контингента еще больше. Скопившиеся команды солдат, устраиваясь на ночь, легли на землю спать параллельными рядами. В нескольких палатках расположились те, кто прибыл первыми.

Я проснулся среди ночи от какого-то шума. Поднял голову, смотрю — вдоль рядов спящих солдат идет группа из нескольких человек (человека четыре из обслуги пересыльного пункта). По одному будят тех, кто лежит и спит. Когда солдат встает, его бьют несколько раз по лицу, что-то говорят и отпускают:

Будят следующего, и делают с ним то же самое.

Вот так идут вдоль ряда и просто бьют тех, кто лежит и спит. Причем те, кому они надавали кулаками по лицу, безропотно ложатся и делают вид, что начинают спать.

Пересыльный пункт практически уже проснулся. Те, кто лежат впереди по ходу группы «забойщиков», проснулись, но лежат, очевидно, в надежде, что, может быть, их сия участь минует. Один раз нарушители покоя сунулись в какую-то палатку, но там вся палатка сразу встала за того, кого они хотели вызвать наружу, и они отступили:

— Тихо. Тихо. Лежите. Мы пошли.

Когда я проснулся, то эта «мордобойная» команда шла вдоль ряда, параллельного нашему, и находилась от меня метрах в десяти. Разглядев, что происходит, я встал.

И пошел к ним навстречу.

Не скрою, это было нелегко: ночь, ты никого не знаешь. А эта группа, которая слаженно избивает молодых восемнадцатилетних бойцов, явно старослужащие.

Когда я к ним подошел, они, избив очередного новобранца, отправляли его спать дальше. Почувствовал, что двое из них выпившие. Один из них пошел на меня, как говорится, поприветствовать кулаками. Я внешне спокойно остановился и говорю:

— Мужики, остановитесь!

Старший и более трезвый из этой четверки, остановив шедшего ко мне «энтузиаста», подошел сам:

— Чего тебе надо, парень? Иди отсюда.

Я стал говорить громко, так, чтобы слышали те, кто лежат за моей спиной. Голос у меня, слава Богу, есть, и я думаю, что меня слушали в ночной тишине десятки лежащих солдат.

— Парни, мне не жалко тех, что сейчас лежит вокруг нас. Может быть, они заслужили то, что вы делаете, хотя бы за то, что вот так лежат и ждут, пока вы подойдете набить им морду…

Тут я почувствовал, что кто-то один за моей спиной поднялся и, подойдя ко мне, стал со мной рядом. Но только один. Я продолжил:

— Мне жалко вас. Я юрист, и если завтра начнут расследовать то, что вы делаете, вам всем за это дадут срок. Вы совершаете преступление. Зачем? Остановитесь.

Как ни странно, меня послушались. Может быть, парни уже устали, может быть, действительно задумались, но они стали мне объяснять, что вчера неизвестные поздно вечером избили старшину этого пересыльного пункта. Кто там был, они не могут найти, но ищут, а для профилактики воспитывают всех. Понимая, что острота ситуации спала, я перевел дух и продолжил:

— Но вы же понимаете, что так никого не найдете. Неизвестные совершили преступление, и вы сейчас совершаете преступление. Вы уже всем показали свою силу и стремление восстановить справедливость, хватит.

Мы еще пару минут обсуждали проблему вечернего инцидента и разошлись. Избиение на этом прекратилось, хозяева ушли. Я пожал руку тому парню, который встал рядом со мной.

— Спасибо. Когда ты встал, мне стало легче. Жаль, остальные остались выжидать, чем все окончится.

Впоследствии в различных аудиториях я спрашивал:

— Как вы считаете, могут ли четыре человека, не обладающие чародейством, да и особыми силовыми качествами, избить четыреста?

И под первоначальный гул недоверия сам отвечал:

— Могут. Видел это своими глазами. Нужна, прежде всего, самозабвенная решимость. Но в таких ситуациях важна и ответная храбрость. Тогда и один в поле становится воином, способным победить.