Страж моего сердца - [17]

Поднимаясь за ней по лестнице, Йен вдыхал запах вереска. Он не спускал глаз с ее узких лодыжек, которые виднелись из-под колыхавшихся юбок. Подняв глаза, он легко представил, какие у нее мягкие, округлые ягодицы.

Шилес завела их в комнату, которая когда-то была его спальней. Сейчас здесь все выглядело по-другому. На подоконнике лежали в ряд красивые разноцветные камешки. На столе в кувшине стояли засушенные цветы. У него все сжалось внутри, когда он вспомнил про их «первую брачную ночь», которую провел до рассвета лежа на голом полу без сна. То был последний раз, когда он видел эту комнату. Йен посмотрел на свою старую кровать. Кровать, в которой теперь спала Шилес. Захоти, он мог бы спать с ней здесь каждую ночь. Его это страшно возбудило, стоило лишь подумать о такой возможности. Если они останутся вместе, он соорудит новую кровать, соответствующую замку Нок, с балдахином на четырех столбах, с тяжелыми занавесями. Такую он видел во Франции.

Шилес села на стул у стола и жестом показала им сделать то же самое. Нилл сел напротив нее, наверное, так было у них заведено. А Йену достался стул между ними, который он и занял, оказавшись лицом к стене.

— Не знаю, понимаешь ли ты, насколько тяжелым было состояние отца, когда его привезли сюда, — негромко начала Шилес, не отрывая взгляда от стола.

— Он две недели пролежал без сознания, — вставил Нилл. — Это чудо, что ему удалось выжить.

Отец предпочел бы умереть, но не оставаться калекой. На его месте Йен думал бы точно так же.

— Поскольку тебя здесь не было, в эти несколько последних недель нам с Ниллом пришлось принять кое-какие решения. — Она заговорила отрывисто. — Надеюсь, ты одобришь то, что мы сделали.

— Что за решения? — поинтересовался Йен.

Шилес встала и сняла стопку бумаг с полки над столом.

— Сколько крупнорогатого скота забить к зиме, сколько овец продать или докупить, все в таком духе.

Она снова села и разложила бумаги перед ним на столе.

— Коли ты теперь здесь, будешь отвечать за все сам. — Шилес помолчала, потом добавила: — По крайней мере до тех пор, пока отец полностью не придет в себя.

Йен погрузился в бумаги. Всю первую страницу сверху донизу занимали колонки цифр.

— И что я должен с этим делать?

— Шилес все тебе объяснит. — Нилл усмехнулся ей. — Она уже несколько лет помогает отцу вести хозяйство и разбираться с арендаторами. Тебе не мешало бы послушать, как он хвалит ее за ум и хватку.

Это он об отце? Отец позволил какой-то девчонке помогать ему да еще и гордится этим? Не хотелось думать, что брат привирает, но и поверить в это было трудно.

Йен смотрел на Шилес, пока она говорила, вслушиваясь в то, как звучала ее речь, пропуская смысл сказанного мимо ушей. От него не укрылось, как часто она обращается к Ниллу за поддержкой. Что поразило его, так это энтузиазм, с которым она относилась к хозяйственной тягомотине. Но еще больше на него произвела впечатление ее проницательность: каким-то непостижимым образом Шилес поняла, что Ниллу необходимо, чтобы к нему относились как к мужчине.

Наверняка отца мало беспокоило, уязвляет он гордость младшего сына или нет. Вспомнив его суровое обращение с Ниллом, Йен испытал к Шилес признательность за то, что она так добра к брату. Надо будет спросить ее, почему отец гневается на Нилла.

Задумавшись над отношениями отца и брата, он не сразу сообразил, что она закончила отчитываться по счетам. И тут Шилес поднялась.

— Теперь мне нужно идти, — сказала она, поправляя юбки, — иначе белье так и останется грязным, а вы — без ужина.

Йен спросил у нее без всякой задней мысли:

— Разве это не обязанность матери — вести хозяйство? — Вслед за этим вопросом у него в голове возник еще один. Он ткнул пальцем в бумаги перед собой. — Почему она не стала заниматься всем этим вместо отца?

— Ты думаешь, что я специально отодвинула ее от дел? — Голос Шилес упал до шепота. — Ты действительно так считаешь?

Обида в ее глазах подстегнула его.

— Я не то хотел сказать, — начал Йен, но она остановила его.

— Впрочем, это не важно. — Хотя весь ее вид говорил об обратном. — Теперь ты возьмешь ответственность на себя, и все заботы лягут на тебя.

— Подожди, — попросил он, хватая ее за руку. — Ты прекрасно справлялась с делами, и я буду просто счастлив, если ты и дальше станешь ими заниматься.

— Мое положение не позволяет мне этим заниматься, — отрезала Шилес.

Йен почувствовал себя полным ничтожеством. И не успел он придумать, что сказать, чтобы извиниться, как она вышла из комнаты. Как только Шилес оказалась за дверью, брат стукнул кулаком по столу.

— У тебя нет ни малейшего представления, что здесь творилось, пока ты наслаждался приключениями.

Йен натолкнулся на гневный взгляд брата.

— Ну, так просвети меня.

— Я привез отца домой едва живым. — Наклонившись вперед и уставившись на свои руки, Нилл заиграл желваками. — Я не знаю, что бы мы делали без Шилес. Она промывала ему раны каждый день, накладывала мазь, которую приготовила Тирлаг.

Скорбь и чувство вины овладели Йеном. Теперь он никогда не узнает, сумел бы он защитить отца, если бы находился рядом с ним на поле сражения. Но наверняка все сложилось бы по-другому, потому что он владел мечом намного лучше, чем другие.