Страж - [7]

Маленькая волчица снова заговорила – медленно и вдумчиво, словно размышляя над чем-то очень важным.

– Не кажется ли вам, что безумие погоды – это следствие ваших поступков, вашего безумного поведения? Прошу вас, достопочтенные члены рагнайда, задуматься над тем, что бывает, когда нарушают законы о малькадах. Например, не разгневается ли дух первого фенго, узнав, что щенку вырвали глаз лишь для того, чтобы тот стал членом Стражи? Ведь этот фенго когда-то вывел нас из плена Долгого Холода! Возможно, его гневом и объясняется такая необычная погода.

Послышались настороженные вздохи и даже жалобные звуки, похожие на скулеж отнимаемого от груди щенка. Волки клана МакХитов отличались крайней жестокостью, но в них жило и еще более сильное чувство – страх.

Эдме приблизилась к членам рагнайда. «Какое же они все-таки посмешище по сравнению с рагнайдами МакДунканов, МакНабов или Мак-Ангусов!»

– Я отправляюсь к Кольцу Священных вулканов, но не как член клана МакХитов, а как волк-одиночка. Я отрекаюсь от вас, отказываюсь принадлежать к вашему клану.

Челюсть Дунбара МакХита отвисла, словно он не верил своим ушам; из пасти закапала слюна, алая от сока огонь-травы. В глазах вождя ясно читалось недоумение. Прежде чем до присутствующих дошел смысл ее слов, Эдме развернулась и вышла из гаддерхила. А пока все пришли в себя, маленькой волчицы уже и след простыл.

Тем временем непогода разыгралась вовсю. Посыпался снег. Началась метель. Подумать только, настоящая метель – в разгар лета!

* * *

В гаддерхиле царил переполох.

– Убить ее! Вырвать ей второй глаз! Нет, вырвать язык, чтобы она никогда больше не говорила таких дерзостей! – наперебой кричали волки.

Громким лаем Дунбар МакХит призвал всех к порядку. Он уже почти протрезвел и даже успел принять угрожающую позу, более подходящую его положению в клане. Каждый волосок меха вождя торчал дыбом, отчего Дунбар казался вдвое больше обычного.

– Послушайте меня, волки клана МакХитов! Послушайте своего вождя! Никакого убийства… – Дунбар сделал эффектную паузу и окинул взглядом своих лейтенантов. – Никакого убийства, пока я не скажу.

Он сделал еще одну паузу.

– Настанет время, и гнусная предательница Эдме получит по заслугам. Но это будет не простое убийство, а гораздо хуже!

– Что может быть хуже убийства?

– Пока просто будем внимательно следить за ней.

Лейтенанты обменялись беспокойными взглядами. «Следить за ней? Что-то хуже убийства?» Их залитые соком огонь-травы мозги шевелились с трудом, и никто из волков даже представить себе не мог, что такое можно придумать хуже убийства и истязаний.

Вождь продолжил:

– Будем за ней следить, чтобы обнаружить ее слабое место. А затем накажем как следует.

Дунбара трясло от злости. Он так долго ждал, чтобы кто-нибудь из МакХитов стал членом Стражи! Недавние слова Эдме окончательно его разъярили.

В прояснившуюся голову вождя пришла идея. Нужно только дождаться, пока волки успокоятся, и сразу огорошить их новостью. Если в чем-то Дунбара МакХита и можно было назвать мастером, так это в искусстве убеждения и манипулирования.

Когда вождь наконец заговорил, остальным пришлось изо всех сил тянуть шеи и напрягать уши, чтобы хоть что-то услышать, – так тихо Дунбар это произнес:

– Друзья мои, вполне возможно, вы сейчас смотрите на следующего фенго.

Волки дружно изумленно вздохнули, и в гаддерхиле воцарилась мертвая тишина.

Глава шестая Слова обеи

В яростном мельтешении снега светлело пятно – белее вихрящейся вокруг метели: обея последовала за Эдме.

– Постой, Эдме! – провыла она. – Постой! Это я, Эйрмид!

Ее слова словно разорвали плотную пелену снега: имя обеи редко произносили вслух, а чтобы она сама назвала себя по имени – такого даже и помыслить было нельзя! Если глодатели считались низшими по положению членами стаи и их безнаказанно унижали и обижали остальные волки, то у обеи никакого ранга не было вовсе. Бесплодных волчиц ничто не связывало с их кланом – и их старались не замечать, словно невидимок. Эйрмид слышала, что в других кланах к таким, как она, относятся гораздо вежливее, чем у МакХитов, но многие беременные волчицы все равно сторонятся обей, опасаясь, что те могут сглазить будущих волчат.

Однако сейчас Эйрмид необходимо было поговорить с Эдме и рассказать ей гнусную тайну клана МакХитов, о которой умалчивали много лет. Обея чувствовала, как ей становится легче от этого намерения – словно в душе ее появилась трещина, и теперь оттуда вытекает вся накопившаяся грязь.

Услышав призыв обеи, Эдме остановилась, расставив пальцы пошире, чтобы не проваливаться в снег – сугробы вокруг всё росли. Эйрмид наконец догнала маленькую волчицу:

– Иди за мной. Если что, выроем снежную нору, хотя мне кажется, что буран затихает.

Вырыть с Эйрмид снежную нору? Разве малькад когда-нибудь заговаривал с обеей, не говоря уж о том, чтобы разделить убежище с той, кто оставила его умирать на тумфро? Нет, это точно находилось за гранью понимания.

– В чем дело? – сухо спросила Эдме. – Что ты от меня хочешь?

– Ты должна узнать правду.

– Я и так знаю правду. Я знаю, что со мной сделали. Я знаю, что ты не относила меня на тумфро.