Страж двенадцатого удара - [13]

Марина подбежала к тёте Оле и обхватила её руками, женщина обняла её в ответ, так они и простояли несколько минут.

– Я не хотела что-либо менять здесь, – сказала тётя Оля, окинув взглядом комнату сына. – А Вася оставил тебе подарок. Возьми его, Марина. Я должна была отдать его ещё год назад, но ты понимаешь… я всё надеялась, что он сделает это сам… – Мама Васи опять заплакала. Потом подошла к столу, выдвинула ящик, достала оттуда красиво упакованный свёрток и протянула его девочке. – И если что-то нужно, например комиксы, берите тоже. Вася будет рад.

– Спасибо! – Марина взяла свёрток, прижала к себе, потом положила его в рюкзак, туда же засунула несколько книг наугад. Она и сама не понимала, зачем это ей было нужно. Просто интуиция, просто понимание, что так правильно.

Миша проводил Марину и тётю Олю до больницы и остался ждать у входа. А Марина впервые оказалась в палате у Васи. И ей тут же захотелось убежать. Мальчик, который лежал на больничной койке, не был похож на её друга. Марине понадобилась вся сила воли, чтобы подойти к нему. Неподвижный, исхудавший, словно пустой.

«Так и есть, пустой, – подумала Марина, – он же не вернулся, – и вздрогнула от этой мысли. – Где же ты, Вася?»

– Уже год, – всхлипнула тётя Оля, беря сына за руку. – И врачи не делают никаких прогнозов. Они сами не знают, Марина, что с ним происходит. Всё вроде бы в норме, а просыпаться Васик не хочет.

– Я уверена, он проснётся. – Марине было плохо от больничных запахов, от чувства боли, что она испытывала, глядя на Васю и его маму.

– Я сейчас только к доктору загляну, ты побудь с Васей, Мариночка, – сказала тётя Оля и ушла.

Марина подошла к другу и коснулась его руки.

– Вася, я теперь страж двенадцатого удара, – сказала она чуть слышно, и ей показалось, что рука под её пальцами дрогнула. Девочка подождала некоторое время, надеясь, что движение повторится, но рука была неподвижна. – Я тебе обещаю, Вася, если это будет в моих силах, то я тебе помогу. Я не струшу. Ты же не струсил. И если у меня будет возможность тебя вернуть, то я сделаю всё от меня зависящее. Вася, как мне тебя не хватает… Ты только не думай, что я перестала быть твоим другом. Я всегда думаю о тебе. – Она вздохнула. – Мне надо тебе кое-что сказать. Я нравлюсь Мише Лосеву. И я совсем не знаю, как к этому относиться. Я даже не знаю, нравится ли он мне, но иногда мне кажется, что я предаю тебя, даже думая о нём. Но ведь мы же с тобой не были парнем и девушкой, мы были друзьями. Или всё же были? Как мне понять?

Вернулась мама Васи, а с ней врач, они что-то долго обсуждали. Марина не слушала, она смотрела на Васю, и с каждой минутой ей было всё страшнее и страшнее: а что, если завтра в соседней палате будет лежать она сама?

«Я должна верить в лучшее, – мысленно прорычала на себя Марина, – я должна победить».

Ей снова показалось, что рука Васи дрогнула.

– Ты иди, Мариночка, – сказала тётя Оля, – а я ещё останусь, нужно сыну пролежни обработать. Тебе это видеть совсем не обязательно.

Марина попятилась, поспешно выскочила из палаты и торопливо зашагала по коридору к выходу.

Когда она оказалась на больничном крыльце, Миша был уже не один – рядом застыли двое подростков неприятного вида.

– А вот и она, двенадцатая, – сказал один из парней, когда показалась Марина. – А мы-то заждались! Ну с девчонкой хлопот не будет.

– Беги! – вдруг крикнул Миша и толкнул одного из противников в грудь.

Тот покачнулся, едва не упав, но тут же сграбастал Лосева за ворот куртки.

Марина не побежала. Ей вдруг совсем перестало быть страшно. И она завизжала громко-громко – так, что в окнах больницы тут же появились испуганные лица, а в дверях показался какой-то доктор.

– Что тут происходит? – спросил он строго.

– Хулиганы напали! – взвизгнула Марина отчаянно.

Подростки бросились бежать, оставив Мишу и Марину в покое.

– Во ты даёшь! – усмехнулся Лосев, поправляя куртку. – Этого я от тебя не ожидал.

– Ну не драться же мне с ними было? – выдохнула девочка, чувствуя, как её трясёт от пережитого. Она и сама от себя такого не ожидала.

– Приходи в наш хор петь, – сказал Миша.

– Ну уж нет, с меня драмкружка достаточно, – ответила Марина, и они с Лосевым громко захохотали.

Доктор пожал плечами и скрылся за дверьми.

– Как там Вася? – спросил Миша, и улыбка на лице Марины скисла.

– Я бы не узнала его, если бы была одна. Миша, – она подняла испуганные глаза на Лосева, – Вася ведь никогда уже не очнётся?

Миша взял Марину за руку и повёл домой, они ни о чём больше не говорили до самой её квартиры.

– Может, в гости зайдёшь? – спросила Марина, сразу представив, как удивится её семья.

– Нет, – покачал головой Миша, – меня дома ждут. Мы ёлку ещё не наряжали. Младшая сестра хочет сделать это непременно вместе. Она у меня такая зануда, а ведь ещё маленькая, с ужасом думаю, что будет, когда она подрастёт.

«Я совсем ничего не знаю о своих одноклассниках, – осознала Марина. – Вот тот же Лосев, разве я когда-нибудь задумывалась, как он живёт, есть ли у него сестра, наряжают ли они вместе ёлку?»

– Миша, – Марина отвела взгляд, – а тебе страшно?

– Страшно, – ответил Лосев, не уточняя, что Марина имеет в виду, ведь они думали об одном и том же. – Страшно, что не получится. Это, знаешь, как прыгать в высоту на физре. Я, когда стою перед прыжком, всегда волнуюсь, но никогда не думаю о том, как буду приземляться, главное – это перелететь, главное – не сбить планку. Понимаешь?