Стратонавт поневоле - [42]

— Комедия ля финита, то есть клиент готов. А ты не верил... — грустно сказал Тараканыч.

— Верю! — завопил верзила, падая на колени. — Верю! Только убери с носа прыщ!

Тараканыч развел руками:

— Сожалею, сеньор, сожалею. Но, как было выше сказано, я волшебник злой, то есть специалист по нехорошим делам, значит. А прыщ убрать — это уже дело доброе. И тут я тебе ничем помочь не могу. Да он и сам пройдет. Не убивайся, мон шер, встань в строй.

Тараканыч повернулся к Бельведеру:

— Убедился? Или для наглядности посадить чирей и на твой нос?

— Убедился! — быстро ответил главарь банды. — Предлагаю выпить ямайского рому за знакомство. Все-таки коллеги. Оба зло приносим. А?

Тараканыч почесал затылок:

— Вообще-то я вокруг света должен плыть. Но ром не помешает.

«Режиссер» и Тараканыч отправились в кают-компанию. Пираты занялись грабежом. Двое часовых остались сторожить связанных пленников.

Тараканыч слушал откровения пьяного «режиссера». Тот, с трудом ворочая языком, бормотал волшебнику:

— Ты думаешь, я — простой бандюга? Ошибаешься, Тараканчик, глубоко ошибаешься. В Зебубии меня уважают... Кое-кто кое-где... А знаешь почему? Никто не хочет пачкаться... А я — пожалуйста. Мне говорят: надо потопить «Калабрию». Зачем ее топить? Мне на это наплевать... Кто-то не хочет, чтоб на острове началось строительство. Мне на это тоже наплевать! Я говорю — пожалуйста! Потоплю! Только хорошо заплатите — и я потоплю кого угодно. Я талантлив, Тараканчик, чертовски талантлив. Я бы мог и Эйнштейном стать... Веришь?

— Да как же не верить, — всхлипнул волшебник, — я ведь и сам талантливый. Веришь?

— Слушай, ты, — сказал Бельведер, — поступай ко мне на службу!

— На какую должность? — спросил волшебник.

Бандит задумался:

— Ты сны толковать умеешь?

Тараканыч усмехнулся:

— Я был главным толкователем снов в княжестве Понти!

— Это где?

— По соседству с королевством Монти.

Бельведер уважительно кивнул головой, хотя слышал эти названия первый раз в жизни.

— Объявляю тебя моим личным адъютантом! Приступай к работе. Вчера мне снилась грязная вода. Толкуй.

— Это плохой сон, — сурово сообщил Тараканыч.

— А позавчера приснилась клубника...

— Это хороший сон!

— А на прошлой неделе вот что видел. Будто еду я на слоне, с неба деньги сыплются, а люди на коленях стоят. И вдруг слон побежал к пропасти. Я кричу: «Стой!», а он мне отвечает: «Некогда!» И полетели мы в страшную пропасть. Проснулся я в холодном поту. Толкуй!

— Сначала тебе, Бельведерчик, будет очень хорошо, а потом — очень плохо. Может, даже и убьют.

— Нет! — взревел бандит, хватая волшебника за бороду. — Все ты врешь, Таракан! Меня не убьют, я буду долгожителем!

— Пусти бороду! — сказал волшебник.

— Не пущу!

— Пусти, а то чирей посажу, ты меня знаешь.

Бельведер разжал пальцы. Тараканыч расправил бороду, обиженно буркнул: «Псих ненормальный!»

— Злишься? — спросил Бельведер.

Чародей не отвечал.

— Пошутить с тобой даже нельзя, — «режиссер» вздохнул. — Лучше предскажи мне судьбу по звездам.

— Надо на звезды взглянуть, — грустно сказал Тараканыч.

— Так в чем же дело! — вскричал Бельведер. — Иди на палубу, полюбуйся на свои звезды и расскажи мне всю правду. Только не вздумай расстраивать меня! А не то вздерну на рее...

Бандит уронил голову на стол и захрапел.

Темная ночь окутала корабль. Океан вздыхал за бортом, облизывая «Калабрию» соленым языком волн. Слева мерцали огни «Пилигрима». Волшебник побрел туда, где лежали пленники. Охранники преградили ему путь.

— Вот что, чилдрены, дети мои дорогие, — сказал старик. — Начальник ваш, небезызвестный Бельведер, назначил меня своим звездочетом. Приказал он к утру определить его судьбу по звездам, а вас назначил моими помощниками.

Бандиты заикнулись, что они уже назначены часовыми.

— Одно другому не мешает, — успокоил их Тараканыч. — Левым глазом на палубу глядите, а правым — на звезды. Можно и наоборот.

Он провел рукой, как бы разделив небо чертой:

— Тут как раз середина неба будет. Ты, май френд, посчитай звезды слева, а ты, мон ами, считай те, что справа.

— Но мы умеем считать только до ста, — сообщил любезно пират.

— Не беда, — волшебник погладил бороду, — как до ста досчитаете, вырывайте из своих голов волосок, складывайте в пучок и начинайте следующую сотню. Приступайте, чилдрены, приступайте!

Пираты задрали головы к небу и, тыкая указательными пальцами в звезды, забормотали цифры. Тараканыч уселся на палубе, рядом со связанным экипажем «Калабрии», и вздохнул.

— Давно лежите? — спросил он.

— Лежим, — с ненавистью отозвался Сид. — А вы проваливайте отсюда, любитель бычков в томатном соусе!

— Ты меня едой не попрекай, — тоскливо произнес Тараканыч, — мне сейчас очень плохо. Меня «режиссер» за бороду таскал, всячески оскорблял и унижал. Это меня! Тараканыча! Гордость всех злых волшебников!

Он покачал головой и неожиданно заплакал. Слышно было, как повизгивают пираты, вырывая из головы волосы.

— Отомстить «режиссеру» надо! — сказал Тараканыч, кончив плакать. —Чирей, может, ему посадить? Так ведь для такого барбоса это пустяки. А я больше ничего не умею.

— Если хотите ему насолить, — сказал капитан, — спасите «Калабрию».