Стратегия: Русский Союз - [55]

С египтянами быстро была достигнута договорённость по оперативной боевой поддержке, в случае острой надобности Шестипалый с поста подстрахует силовым фактором, блокпост арабов на этот случай усилен. Затевается катерная экспедиция по батиметрической разведке и пробной доставке груза: может, туда и баржу можно поближе подтянуть. Сейчас осень, низкая вода, а ведь по весне там вполне сможет и "Нерпа" пройти, франки мелкую баржу дадут, куда денутся, они опять к нам за медициной пошли. У нас уровень другой, видать, не тянет Канада в сложных медицинских случаях, а жить-то всем хочется, не до политики становится, как бабка косой в окно ночью помашет.

Пока цель нашего присутствия в Гуляйполе проста: осмотреться, легонько заявиться "мы здесь, но пока тихие" и ждать визитов, постепенно начать нормальную пропаганду с ненормальным же хвастовством из разряда: "Сколько там у вас в монокластере мужчин? Да у нас врачей в медцентре больше!"

Ненилу Бирюк было решено связать личным договором, как наёмного работника Представительства Союза, за что ей поставлять всякий ништяк по надобности, в меру, но эффективно.

У некоторых из присутствующих на совещании возник очевидный вопрос о "центральных украинцах", типа, куда же делись киевляне, почему не представлены отдельно. По этому вопросу Гольдбрейх предположил следующее:

— Если бы Смотрящие захотели видеть Украину обычным монокластером, то киевляне и составляли бы там ядро сообщества. И было бы их числом 24. Либо предоставили бы украинцам кластер селективный, полный. Однако, судя по эксперименту с полярно настроенными областями этой страны, их интересует совсем другое: как таковые страты поведут себя в новых условиях, возможен ли тут некий фактор рывка в дальнейших общественных эволюциях. И это настоящее везение для украинцев, подход явно особый! Как мы, россияне, говорим, грех жаловаться… Поэтому жители центральных областей, как мне представляется, в какой-то мере лишь представлены единично в данных монокластерах и, вне всякого сомнения, в потеряшках.

Кого из оружных туда сажать, пока не решили, армейцы горят желанием — а они им всегда горят, у Фокина своё на уме, он уже видит в штате службы погранзаставу "Берёзовое", с кадрами и ресурсами. А пока суд да дело, на охране будущего Представительства сидят универсальные наши сталкеры, которым это вообще не в жилу, не их стезя. Скучно им там.

Словно услышав мои мысли, Гоблин молвил:

— Я ж хотел во Львов смотаться, пацаны, к бургомистру, лично с ним познакомиться, побазарить на отвлечённые темы. Прикиньте, у них там не старосты в бригадирах отряда, а бургомистры. Щирі укра§нці… Да только Кастет заупрямился, зря он так, вы же меня знаете, я такие переговоры на раз щёлкаю, как орешки.

Знаем, знаем… Ох, и трудная работа у товарища Громыко…

— И слава богу, что Костя тебя не пустил, Михаил, — остудил его Уксусников.

— Обидеть хочешь, — Сомов искренне расстроился.

— Да зачем оно мне, детство твоё, — поиграл бровями шериф. — Я тут к Грише в больницу заходил. Навещали, нет?

Мы синхронно кивнули головами.

— На поправку пошёл, всё нормально, ожил, скачет, но врачи его подержат, конечно. Вот ведь врезало по мужикам, — шериф значительно качнул головой.

Знаем, если бы было не так, Мила торчала бы в больнице а не на свадьбе, никаких обрядов. Гриша один раз уже к жене бегал, белохалатники его по дворам ловили.

— Артура жалко, никак забыть пацана не могу, — тяжело вздохнул Сомов. — Гарика-то я не знал лично, он у Гонты из новых, а вот с Артуром мы повоевали бок о бок, правильный был мужчина, прямой. Давай помянем их, что ли.

Шериф, не раздумывая, кивнул.

Уж и траур закончился, а люди всё не успокоятся.

Так и не нашли тела, немцы на том берегу два жёстких рейда провели, но всё бестолку, скорее всего, зуавы в степь утащили. А Гриша молодец, можно сказать, герой, и потеряшек вытащил, и сам жив остался, хоть и с раной в плече. Я не спец, так, краем слышал, как ребята обсуждали случившееся на севере, в ключе: "рано или поздно нарываешься" и "все мы под богом ходим".

Вычислили они потеряшек — пару раз, проходя мимо, видели людей, пытавшихся скрытно ловить с берега, вот и подошли как-то вечером, встали пониже, заглубились, а в лесу замерли, пока дымок костра не почуяли, тогда и пошли. Оказалось, что это остатки монокластера баварцев, тринадцать человек всего осталось — кто от болезней умер, кого зуавы достали, а двух пираты поймали, увели в плен. Так и стояли они, где попали, в густом лесу выше Шпрее, на пиратском берегу Волги, у малой локалки в овражке. Про Берлин — ни слухом, ни духом, и вообще, жили баварцы, как в западне, не высунешься, кругом зуавки снуют, наследнички Чёрного Абдуллы.

Определились воины, стали часть людей выводить к катеру и попали в засаду, следили за ними, судно на причаливании засекли. Артура зуавы сразу положили, первым же залпом, Гарика чуть позже. Грише тоже по плечу ударило, но он чудом и умением отбился. Катер — в хлам, рекой не получается, личная рация не работает, да оттуда и не добил бы такой станцией. Пошли они берегом, а ведь там женщины, дети, завал, — и идти тяжело, и оставаться нельзя, зуавы всё зачистят. Рана у прапора хоть и не тяжёлая, но кровила изрядно, хорошо, среди баварцев была фельдшерица, Гришку перетянула, так он на допинге и тянул, где на анальгетиках, где на адреналине, промедолом себя не давал колоть.