Стратегия психотерапии - [10]

Такое внушение охватывает и поднятие руки, и тяжесть в ней, и отсутствие движения – любое из этих действий является правильной ответной реакцией. Выходит, мы создали ситуацию, в которой противодействие гипнотика носит конструктивный характер сотрудничества. Нельзя сопротивляться гипнозу, если тебя ему не подвергают. Понимая это, врач должен создать такие условия, в которых возможность проявить противодействие является ожидаемой и само противодействие сконцентрировано на том, что не является важным. Гипнотику, у которого противодействие выражается в том, что рука у него не поднимается, можно внушить, что правую руку он поднимает, а левую нет. Противодействие тогда выразится в том, что он поступит наоборот. В результате гипнотик обнаружит, что реагирует на внушение и испытывает при этом удовлетворение. В большинстве случаев, когда мы прибегали к подобному внушению, лишь немногие испытуемые замечали, что оказались в подстроенной ситуации, позволившей сыграть на их противоречии. Один пишущий о гипнозе автор, не вникнув в суть данного метода, провел такой опыт. Желая продемонстрировать, что испытуемые не смогут устоять против его внушения, он предложил им сопротивляться при наведении транса. Испытуемые стали сознательно демонстрировать, что охотно отзываются на внушения, чтобы доказать, что они не могут перед ним устоять. Автор опубликовал это исследование в полном неведении о подлинном смысле происшедшего.

Каким бы ни было поведение гипнотика, оно должно быть принято как таковое и направлено на развитие соответствующих гипнотических действий. Любая попытка «исправить» или изменить поведение испытуемого или заставить его делать то, в чем он не заинтересован, мешает наведению транса, а глубокого гипноза в особенности. Если у пациента, который хотел, чтобы его погрузили в состояние транса, вдруг возникает сопротивление, это свидетельствует о противоречии, которое может быть с успехом использовано в целях как пациента, так и врача. Подход, в котором признаются интересы гипнотика и особенности его поведения, не является, как поспешили отметить некоторые авторы, «неортодоксальным методом», построенным на «врачебной интуиции». Наоборот, он исходит из простого признания существующих условий и глубокого уважения к испытуемому как к активной личности.

Каждый последующий шаг в индукции транса следует делать, только если гипнотик остался доволен предыдущим. Удовольствие может быть вызвано самой гипнотической ситуацией или вытекать из жизненного опыта гипнотика. Вполне возможно, что даже на участие в эксперименте в качестве испытуемого он решился после сильного внутреннего колебания. Сидеть удобно и расслабленно в кресле, отключившись от тревог внешнего мира, – это истинное удовольствие. В том, что рука, в ответ на требование поднять ее, не поднимается, страшного ничего нет. Сидеть и не двигать руками – само по себе удовольствие. Желание сидеть, не шевелясь, в то время как врач изо всех сил старается внушить тебе явные бессмыслицы, – это еще одно удовольствие. Каждое из этих удовольствий является формой поведения, которую можно рассматривать как первый успешный шаг в развитии состояния транса.

Вот пример. Молодая женщина, доктор психологии, весьма скептически относившаяся к гипнозу, бросила автору вызов. Она предложила ему продемонстрировать на ней его «хитрые фокусы» в присутствии других коллег, которые станут свидетелями его поражения. При этом она заявила, что если ей докажут существование такого явления, как гипноз, она примет участие в любой работе, которую задумает автор. Ее вызов и условия были приняты.

Испытуемой часто напоминали ее обещание в случае поражения принять участие в исследованиях, поскольку оно определяло ее поведение и в будущем могло быть использовано в состоянии гипноза. Затем был применен метод, от которого ожидалось, что он ничего не даст, и так оно и случилось. Таким образом, у испытуемой появилось приятное чувство правоты, сквозь которое, однако, уже сквозило сочувствие к автору, так позорно провалившемуся. Это сочувствие стало краеугольным камнем, на котором впоследствии строилось все ее гипнотическое состояние. Затем автор, якобы желая спасти честь мундира, завел разговор о речедвигательных реакциях, в ходе обсуждения, благодаря косвенному внушению, испытуемая выразила желание участвовать в эксперименте, демонстрирующем такие реакции. При этом она заметила: «Только не уверяйте меня, что речедвигательные реакции – это гипноз, я знаю, что это не так». Ей возразили, что речедвигательная деятельность проявляется под гипнозом так же хорошо, как и в состоянии бодрствования. Так был заложен еще один камень в фундамент ее будущего гипнотического поведения.

В качестве образчика речедвигательных действии для опыта выбрали поднятие руки. Испытуемая охотно на это согласилась, поскольку не знала, что автор часто пользуется этим приемом при наведении транса.

Под видом педантичного рассмотрения вопроса автор провел серию внушений, в которых предлагал испытуемой поднять и опустить руку. Она проделывала это быстро и восторженно. После этого автор сказал, что перед началом экспериментальной работы было бы хорошо, если бы испытуемая полностью сосредоточилась на собственных ощущениях, не обращая внимания на внешние сигналы, кроме его голоса. Так был заложен еще один камень. Через десять минут женщина уже была в сомнамбулической стадии глубокого транса.