Стратегия. Логика войны и мира - [25]

Однако все эти преимущества достигаются ценой соответствующей концентрации стоимости производства в одном объекте, на котором враг может сосредоточить свои усилия. Если бы миру предстояло пережить еще одну кампанию против торговых судов в духе двух мировых войн, появление супертанкера, возможно, давало бы нападающему на него преимущества даже большие, нежели превращение подводной лодки из использовавшейся в обеих войнах дизельно-электрической, способной погружаться лишь для медленных и кратковременных переходов, в нынешние ядерные подводные боевые корабли, которые могут оставаться под водой неделями, даже месяцами. Для торговых флотов, которым нужно выжить в мирное время на конкурентном рынке судоходства, неограниченное стремление к масштабной экономии очень важно. Но, встречаясь с подобной концентрацией стоимости в боевых и вспомогательных судах, в несколько раз превышающих размерами своих предшественников времен Второй мировой войны, а также на крупных авиабазах и ремонтных складах в местах, расположенных совсем близко к территории врага[39], мы видим, что парадоксальная логика стратегии замещается экономическими приоритетами, пригодными только для мирного времени.

По нисходящей кривой: от успеха к поражению

Если не считать упомянутых мимоходом эффектов взаимовлияния в разработке вооружений, а также «виртуального истощения», судьба другой — реагирующей — стороны в динамическом взаимодействии до сих пор не рассматривалась. Но, конечно, схождение противоположностей, ведущее от успеха к поражению и от поражения к успеху, затрагивает обе стороны совершенно одинаково — и в самых масштабных действиях во время войны и мира, и при техническом столкновении при разработке новых вооружений и контрмер.

Сторона, успешно реагирующая на какую-либо новую угрозу, сама встает на восходящий путь к кульминационной точке — независимо от того, далека эта точка или близка; в любом случае это знаменует собою начало упадка успешной стороны.

Когда первая неожиданность оказывается преодолена, реакция на новую угрозу становится все более и более эффективной по мере того, как в решение задачи вкладывается все больше творческой изобретательности и ресурсов. С другой стороны, эти ресурсы и творческие энергии отвлекаются от какого-то иного действия, уже осуществляемого в данное время — зачастую против продуманной наступательной акции. В конце концов, если кульминационная точка успеха пройдена, то ресурсы, затраченные на встречу с новой угрозой, будут больше, чем заслуживал полученный результат. Иными словами, вследствие ослабления собственного позитивного действия можно потерять больше, чем выиграть вследствие ослабления новой угрозы со стороны противника. Например, баллистические ракеты — оружие весьма грозное, но, если они_не несут ядерных боеголовок, то представляют собою всего лишь очень дорогостоящие средства доставки скромных количеств обычных взрывчатых веществ, ненадежных химических боеголовок или еще менее надежных биологических агентов. Поэтому очень легко перейти за кульминационную точку эффективности, разрабатывая контрмеры против неядерных баллистических ракет: в конечном счете, лучшая защита от неэффективной угрозы — это полное отсутствие защиты, ибо на войне важен не драматизм, а итог.

Пока осуществляется ответная реакция, другая сторона, впервые прибегшая к новой угрозе, в свою очередь, тоже примется реагировать, чтобы оказать сопротивление возрастающему успеху контрмер; при этом у нее будет меньше возможностей, если угроза была узкоэффективной, и больше, если она таковой не была — но в любом случае начнется новый цикл динамического парадоксального процесса стратегии.

Энтузиасты, убежденные в мощи какого-либо нового вида оружия, всякий раз станут удивляться разнообразию реакций врага, которые сведут на нет успех, казавшийся столь верным. Но схожим образом и те, кто успешно реагирует на новое оружие, вполне могут проглядеть опасность перехода за кульминационную точку, принеся в жертву свои наступательные возможности. Так должно было произойти в ответ на изобретение противотанковой ракеты: и без того слишком высокая цена этого успеха прибавилась к тому, что уже пришлось заплатить за меры против угрозы неуправляемого кумулятивного заряда, которая ныне представлена большим разнообразием ручных ракет и безоткатного оружия, значительно превосходящего своих предшественников в годы Второй мировой войны. Танковые экипажи, которым ранее угрожали лишь другие танки и противотанковые пушки с высокой скоростью снаряда, которые сами по себе были дороги и немногочисленны, к 1943 году научились бояться всех мест, где солдаты, вооруженные ракетами с кумулятивным зарядом и безоткатными орудиями, могли дожидаться их подхода. А к концу Второй мировой войны, когда это оружие получило широкое распространение, любой проезд через лес или по узким улицам стал смертельно опасен для танков.

Однако очень скоро после появления первых образцов нового оружия обнаружилось, что их опасность можно снизить или даже устранить, если танки будет сопровождать пехота: окружающее пространство «прощупывалось» взглядами множества пехотинцев, их оружие, хоть и небольшое по размерам, способно было подавить врага, и они могли быстро реагировать на любую ситуацию. Но цена этой эффективной меры предосторожности также была очень высока, потому что танковые подразделения, нуждавшиеся в сопровождении пехотинцев, уже не могли рвануть вперед, чтобы совершить быстрое тактическое передвижение, полагаясь лишь на самих себя, и поэтому теряли изрядную долю натиска и наступательного порыва, который является подлинной силой атакующей бронетехники.