Стратеги третьего рейха - [8]

— Кому подчиняется армия в Мюнхене? Правительству или мятежникам?

— Армия подчиняется мне, — ответил гордо фон Зеект и отправил телеграмму с приказом: немедленно подавить мятеж и арестовать бунтарей, в противном случае будет отправлен в отставку и арестован генерал фон Лоссов.

Генерал фон Лоссов, узнав о телеграмме, ни секунды не колебался и, несмотря на свои пронацистские взгляды, отдал соответствующие распоряжения.

В армии многие были приверженцами нацизма или хотя бы националистических идей. Любопытно, что сам фон Зеект очень долго был противником национализма, хотя, как и многие другие высшие офицеры страны, был еще более против самой идеи веймарского республиканизма.

Так или иначе утром 9 ноября Рем приехал после оргии у Леманна веселым и настроенным крайне оптимистично. Подумать только, такие важные политические фигуры, как фон Кар, фон Лоссов, фон Зайссер, руководитель партии Гитлер, наконец, сам Эрих Людендорф, были с ним заодно! Им вместе предстояла веселая прогулка по главной улице Мюнхена к центральной площади!

Однако, кроме Людендорфа, высокопоставленных союзников на месте не оказалось. Да и Гитлер ходил из угла в угол хмурый и подавленный. Людендорф тоже понимал, что восстание провалилось и все же предложил выйти организованными колоннами и пройти к центру города, «чтобы показать, на что они способны».

За ночь к Мюнхену подошли еще несколько штурмовых отрядов. Спешил из Ландсхута и Грегор Штрассер с группой добровольцев, но, к своему огорчению, не успел добраться вовремя. Все они во главе с Гитлером и Людендорфом двинулись по проспекту. На углу Кайзерштрассе и Резиденцштрассе их встретил полицейский кордон.

Согласно нацистским мифам, полицейских было видимо-невидимо. Они напали на беззащитных честных немцев, которые вынуждены были защищаться до последней капли крови. В битве был тяжело ранен Герман Геринг, множество людей погибло, в том числе женщины, дети, старики, а у самого Гитлера оказалась сломанной ключица.

Однако официальные документы свидетельствуют, что полицейских было в 30 раз меньше, чем демонстрантов. Стрельба началась с пистолетного выстрела, а у полицейских были карабины. Жертвами этой провокации пало ровно 16 человек. Они известны, поскольку их имена слишком часто упоминала фашистская пропаганда, объявляя погибших мучениками. Кроме того, им поименно была посвящена главная книга Третьего рейха «Майн кампф». Среди них нет ни одной женщины, а возраст колеблется от 19 до 50 лет. С Гитлером тоже судьба в реальности обошлась намного ласковее, чем в мифе: ключица у него осталась цела, а вот плечо было вывихнуто. Кроме того, произведен был всего один залп, после которого демонстранты, набравшись отчаянного мужества, разбежались. Единственная часть мифа была правдива — рана Геринга. Но о ней более подробно мы расскажем несколько позже.

Еще во время демонстрации Людендорф направил Рема с небольшим отрядом захватить казармы рейхсвера и убедить солдат перейти на сторону путчистов. Через два часа после разгрома (или бегства) демонстрантов Рем был арестован.

Спустя два дня арестовали и всех остальных вожаков демонстрации. В том числе и генерала Людендорфа, единственного, кто не убежал в сторону, а прошел весь намеченный маршрут до конца — в него просто никто из полицейских не стрелял.

До 24 февраля следующего года все арестованные сидели в тюрьме, ожидая судебного разбирательства и развлекаясь на допросах и очных ставках с главными свидетелями: фон Каром, фон Лоссовом и фон Зайссером. Судебный процесс, проходивший в здании пехотного офицерского училища в Мюнхене, был не менее забавен для подсудимых. Сам суд состоял из двух профессиональных юристов и трех заседателей, двое из которых были страховыми агентами, а третий — торговец недвижимостью.

На скамье подсудимых находилось 10 человек. Среди них выделялись успевшие прославиться политики: генерал Эрих Людендорф, Адольф Гитлер, Вильгельм Фрик и Эрнст Рем. Всем им было предъявлено обвинение в заговоре с целью осуществить государственный переворот. В ложе для прессы в течение всех 24 дней процесса располагалось ежедневно около сотни репортеров газет всего мира, а в зал ломилась огромная толпа на представление.

Гитлер исполнял главную роль: он кричал на судей и на свидетелей, обвиняя их в предательстве и государственной измене. Зная, что каждое его слово передается по телефонным и телеграфным проводам во все страны мира, он не скупился на слова и угрозы. Германия замерла в ожидании. Никому до сих пор не позволялось столь грубо и бесцеремонно обвинять правительство и угрожать ему.

— Я обвиняю их в государственной измене. Я обвиняю их, потому что они уничтожили 70-миллионную нацию! — обрушивал свои упреки Гитлер со скамьи подсудимых.

— Пробьет час, и наши разрозненные отряды превратятся в батальоны, батальоны в полки, полки в дивизии. Я надеюсь, что старую кокарду поднимут из грязи, старые знамена будут развернуты, чтобы вновь развеваться. Тогда из-под наших надгробных плит, из наших могил прозвучит голос единственного суда, который имеет право судить нас.

Удивительно, но и судьи, и свидетели молча слушали его и чуть ли не поддакивали. Единственный, кто возмутился двусмысленностью ситуации, был генерал фон Лоссов, который рявкнул в ответ великому фюреру нечто на понятном фронтовым ветеранам жаргоне, — и Гитлер в этот день, по утверждениям журналистов, был очень тих и внимателен.