– Сделаю, Сир, – только очень опытный физиономист смог бы распознать в лице Ле Брюна крайнюю степень довольства.
Из Триполи вышли едва рассвело. Король Англии со свитой из двенадцати оруженосцев, граф де Ла Марш с двадцатью тремя и стадо из трёхсот шестидесяти двух рыцарей и тысячи семнадцати оруженосцев. Без малого, почти полторы тысячи кованой рати. Не мало, хоть и меньше, чем хотелось бы. Всех не удалось поднять даже Ле Брюну. Неповиновение он пресёк сурово, приказав вывезти двух самых активных смутьянов на шлюпке из порта и отпустить их на все четыре стороны. В море. В полном доспехе. Но лихорадка всё-таки взяла своё. Восток – дело тонкое. Здесь даже самый крепкий организм может сгореть в этой проклятой лихорадке всего за пару дней. Лихорадка убила крестоносцев едва ли не больше, чем все сарацинские клинки и стрелы.
В Джаблехе задержались на час, чтобы перекусить самим и задать лошадям овса. Заодно назначили нового командира гарнизона. Им стал местный рыцарь Андре де Люпаж, сражавшийся с сарацинами ещё при Хаттине. К Лаодикее подошли уже в сумерках, но тут им отказались открыть ворота. Пришлось разбивать лагерь на вершине холма в полулиге от города. Поужинали варевом из дроблёного ячменя и вяленой конины. Хорошо хоть, затарились в Джаблехе фуражом для коней. Как ни странно – это человеков можно кормить чем попало, а дестриэ[46] травой не прокормишь, он просто сдохнет от вспучивания брюха, по закону подлости, как раз в самый неподходящий момент.
– Что скажете, граф? – Ричард хлебнул вина из бурдюка и подвинул его Ле Брюну. Граф де Ла Марш отпил не меньше пару пинт и переспросил.
– Вам ответить честно, или куртуазно, Сир?
– Честно, граф. Мне лень подниматься и с достоинством принимать куртуазные доклады.
– Честно, так честно. Всё равно до утра я вряд ли доживу. Вы идиот, Сир. Это ловушка и нас уже плотно обкладывают. Думаю, у нас уже нет шансов прорваться обратно в Джаблех.
– Спасибо, брат, – усмехнулся Ричард. – Это я уже и сам понял. И очень этому рад.
– Чему, Сир?
– Тому, друг мой, что вы такой умный, обзывающий своего короля идиотом, даже не представляете себе, что отступать я и не собираюсь, а значит этого не ждут и сарацины. За три часа до рассвета мы пойдём в прорыв на Антиохию. Как вы думаете, граф, сколько сил оставил Малик в городе и его окрестностях?
Граф де Ла Марш вскочил и низко поклонился.
– Едва ли больше пяти тысяч, Сир.
– Присядьте, граф, не суетитесь. Договорились же без куртуазности. Итак, в Антиохии двенадцать ворот, тысяч пять сарацин, с этим согласен, включая дозорных по периметру. Я планирую атаковать сходу, этого они точно не ждут. Половину коней, конечно, загоним, но зато получим шанс ворваться в город на спине отступающего дозора. Или не получим. Как уж Бог даст. В любом случае, я никогда не планировал жить вечно – «делай, что должен, и будь, что будет». Вы только представьте себе, граф – какими нас запомнят потомки после такой атаки, даже если она закончится нашей гибелью. – Ричард улёгся на попону, положил голову на седло и приказал. – Отдыхать, граф де Ла Марш! Завтра нам предстоит творить великие деяния копьём и мечом. Нужно хоть немного восстановить силы.
– Простите дурака, Сир!
– Спать граф! Приказываю спать и набираться сил. Дураков обсудим после, если, конечно, до этого доживём.
Ричард Львиное Сердце не зря считался любимцем Фортуны, его отряд без особых усилий, пробил окружение и устремился на север. В этой бешеной гонке пало почти треть коней, но зато удалось ворваться в только что открытые ворота Антиохии. Взятого в плен часового раскололи за пару минут. Городской гарнизон оккупантов состоял всего из восьми сотен мобилизованных и слегка вооружённых декхан, остальные отправились на охоту за королём Англии. Разобрались с ними быстро, не пришлось даже устраивать резню. Крестьяне, разобравшись в ситуации, сами прирезали своих командиров и сложили оружие.
– Граф де Ла Марш!
– Слушаю, Сир!
– Признаю вас князем Антиохии по праву меча. Принесёте мне оммаж после взятия Иерусалима, а пока готовьтесь к обороне.
– Антиохию взяли вы, Сир. Я не достоин.
– Немедленно готовься к обороне, дурак! – буквально взревел Ричард. – Мне виднее, кто и чего достоин, а пока нам нужно просто выжить. Вокруг нас гуляют тысяч двадцать-двадцать пять свирепых сарацин. Помощи нам не будет. Собрать в ополчение всех способных держать оружие и немедленно их отправить на стены! Разрешаю исполнять бегом, князь. Бегом марш!
Первый приступ взбешённых сарацин был страшен, как накатывающая волна всемирного потопа. Державший западный участок стены, Ричард, получил три колото-резаные раны, а на восточном граф де Ла Марш целых четыре. Раны не серьёзные, но крови оба потеряли много. Оба они были бледными как смерть, но со стен не ушли. Второй приступ закончился немногочисленным прорывом всего в двух местах, а после сарацины разбили лагерь начали готовиться к долгой осаде.
– Хорошо живём! – отхлебнул Ричард из фляги и передал её Ле Брюну.
– Что же хорошего, Сир? Нас ведь обложили.
– Дурак ты, Гуго, уж прости брата за прямоту. Мы должны были погибнуть ещё позавчера, а всё ещё живём. Разве это плохо?
