Стратег и зодчий - [105]
Сознательные рабочие могут в данный момент осуществить эту задачу, могут объединить вокруг себя деревенскую бедноту, могут победить кулаков и разбить их наголову, если передовые отряды рабочих поймут свой долг, напрягут все силы, организуют массовый поход в деревню.
Сделать это некому, кроме питерских рабочих, ибо столь сознательных, как питерские рабочие, других в России нет. Сидеть в Питере, голодать, торчать около пустых фабрик, забавляться нелепой мечтой восстановить питерскую промышленность или отстоять Питер, это — глупо и преступно. Это — гибель всей нашей революции. Питерские рабочие должны порвать с этой глупостью, прогнать в шею дураков, защищающих ее, и десятками тысяч двинуться на Урал, на Волгу, на Юг, где много хлеба, где можно прокормить себя и семьи, где должно помочь организации бедноты, где необходим питерский рабочий, как организатор, руководитель, вождь.
Каюров расскажет о своих личных наблюдениях и убедит, я уверен, всех колеблющихся. Революция в опасности. Спасти ее может только массовый поход питерских рабочих. Оружия и денег мы им дадим сколько угодно.
С коммунистическим приветом Ленин.
12.VII.1918».
23
После оккупации Мурманска союзники начали занимать другие населенные пункты Кольского полуострова. К началу июля отряды союзников находились в Мурманске, Кеми, Кандалакше, Печенге. Нота Наркомата по иностранным делам представителям США, Англии и Франции с требованием вывести военные корабли из советских территориальных вод осталась без ответа. В Мурманске по-прежнему стояли на рейде французский крейсер «Адмирал Об», британский броненосец «Глори», американский крейсер «Олимпия». Англо-французские войска захватили северную часть Мурманской железной дороги. Ночью 2 июля вблизи Архангельска появился первый иностранный крейсер.
Было очевидно, что союзники подготавливают оккупацию Архангельского края.
Чрезвычайный комиссар по Архангельскому краю Кедров выехал с докладом в Москву. На Северном вокзале его встретил работник Совнаркома, специально присланный Лениным.
— Как здоровье Ильича? Как он настроен? — озабоченно расспрашивал Кедров своего спутника по пути в Кремль.
— Здоровье, кажется, хорошее, а настроение отличное, — ответил сотрудник Совнаркома.
— Отличное настроение?! — удивленно воскликнул Кедров и недоверчиво посмотрел на своего спутника. — Отличное настроение в такие дни? Ведь вся страна в железном кольце. Выход к морю только у нас, на Севере, но и тот скоро будет закрыт.
Но спутник Кедрова не обманывал, говоря об отличном настроении Ленина.
— Поморскому витязю добрый поклон, — товарищеской шуткой встретил Кедрова Ленин. — Ну, рассказывайте, кто там прогуливается по нашему Студеному морю? Под какими флагами пираты? Что в Архангельске? Какое правительство заготовили англо-французские оккупанты?
Кедров начал докладывать о состоянии в крае, о работах по эвакуации материальных ценностей.
Ленин порой шутя намекал на упущения, ошибки.
Кедров, знавший Ленина по подполью, по эмиграции, еще раз убеждался, что Ленин оставался верен себе: с трудностями возрастали его энергия, бодрость, уверенность.
Кедров видел, что Ленин, слушая его доклад, продумывает оборону Севера.
Неожиданно в кабинет вошел Троцкий в черном кожаном костюме и авиаторском картузе с очками на околыше. Он задал Кедрову несколько вопросов о работе Беломорского военного округа, о том, что успели сделать за два месяца со дня его создания. Спросил, как работает бывший генерал Самойло, назначенный начальником штаба округа.
— Со дня на день можно ожидать интервенции, — предупредил Троцкий. — Не случайно в Белом море крейсирует английская эскадра.
— Разве есть суждение, что случайно? — спросил Ленин.
— Товарищу Кедрову следует немедленно выехать обратно в Архангельск, — сказал Троцкий.
— Почему немедленно? — возмутился Кедров. — Для того чтобы дать отпор интервентам, нужно иметь боевые силы. В моем распоряжении их почти нет. К тому же я хочу отдохнуть день-два.
— А, передышку запросил, — звонко рассмеялся Ленин. — Пусть отдохнет. Но возвращаться в Архангельск он должен с воинской частью, получив несколько орудий и пулеметов. Встречать всех, кто ступит на нашу землю, огнем. Обязательно закройте устье Двины. Если интервенты попытаются наступать по Двине, взорвите два ледокола, загородите реку. Все пароходы из Архангельска сейчас же выводите и создавайте свою флотилию. Северную Двину нужно перегородить в нескольких местах. Срочно начинайте вывозить наиболее ценное из Котласа и уже сейчас готовьтесь к взрыву тех ценностей, которые расположены на Северной Двине.
Записывая приказ Ленина, Кедров чувствовал, что он был рожден задолго до его приезда, после переговоров с Архангельском, с Беломорским военным округом, с другими населенными пунктами Севера.
В каждой фразе, произносимой Лениным, он видел глубокий анализ обстановки и железную логику единственно приемлемого решения. Он изредка поглядывал на Троцкого, который выслушивал указания Ленина, не дополняя и не расширяя их. Да и что мог добавить человек, только в последние минуты пришедший к выводу, что союзники готовят интервенцию, который обязывал его, Кедрова, выехать в Архангельск для организации сопротивления, не посчитав нужным осведомиться, какие силы имеются в распоряжении чрезвычайного комиссара Севера! Кедров вспомнил, что несколько дней назад по поручению Ленина приезжал в Архангельск сотрудник Оперативного отдела, а от Троцкого не было даже письменного запроса о событиях и обстановке. «Выедет, когда можно будет расписаться в победе, — подумал Кедров. — Как под Пулково, после того как Красное Село заняли путиловцы, для того чтобы написать громкий приказ».
