Страстное желание - [39]

– Шпионаж?

Рейвен рассмеялась. Ее позабавила реакция Бринн, которую эта новость повергла в шок.

– Лусиан – шпион экстра-класса. Такие, как он, в министерстве на вес золота. А он вам об этом разве не говорил? У Бринн тревожно забилось сердце.

– Мой брат сказал только, что он работает в министерстве иностранных дел.

– Он там и работает. В департаменте разведки. Все, конечно, очень засекречено. Иногда Лусиан исчезает на целую неделю или даже больше. Не сомневаюсь, что его посылают с какими-то особыми заданиями. Он о своей работе не говорит, но его все равно считают героем.

Бринн едва слышала последнее предложение, не в силах оправиться от потрясения. Вот это открытие! Могла ли она невольно сообщить ему что-то такое, что навело бы его на мысль об участии в контрабанде старшего брата? Раньше она не считала, что Лусиан представляет собой опасность для ее семьи, лишь для нее одной, но теперь поняла, что он опасен и для Грея.

И Лусиан тоже ни словом не обмолвился ей о своей профессии, с обидой подумала Бринн. У нее появился еще один повод для того, чтобы испытывать к нему неприязнь – он скрывал от нее то, чем занимается, не доверяя ей. Хотя эта лишняя улика против него должна быть ей только на руку, принимая во внимание ее решение, не допустить возникновения между ними теплых чувств. Впрочем, держаться с Лусианом настороже вынуждал ее не только и не столько страх за его жизнь. Бринн поняла, что должна утроить бдительность в общении с ним, ибо он несет угрозу благополучию се семьи.

– Простите меня, Бринн.

Бринн не сразу сообразила, что к ней обратились.

– Простите вы меня. Я что-то слишком задумалась. Что вы сказали?

– Я понимаю, что это не мое дело, но между вами и Лусианом что-то не так?

– Нет, все нормально. А почему вы вдруг так подумали?

– Вы почти нигде не бываете вместе, и ведете себя не так, как обычно ведут себя молодожены.

Бринн вымучила улыбку.

– Наш брак, всего лишь брак по расчету, и я вполне им довольна.

Может, она и не была счастлива в браке, зато ее вполне устраивало то, что они с Лусианом почти не видят друг друга. Помимо службы в министерстве у него были и другие дела, требовавшие времени и сил. В частности, масштабный корабельный бизнес Уиклиффов. Даже когда он бывал дома, он подолгу работал со своим секретарем или принимал посетителей – деловых людей и многочисленных клерков. И еще, если верить дворецкому, Лусиан регулярно посвящал себя занятиям, типичным для джентльмена: катался верхом, фехтовал, бился на кулаках. Вечерами он нередко ужинал в клубе. А потом… потом, как подозревала Бринн, он веселился со своими приятелями, поскольку никогда не возвращался домой раньше полуночи.

Но Бринн не скучала по мужу. Она много читала, и не только книги, но и газеты, которые выписывал муж, и была в курсе всего, что происходило в мире, хотя обсудить прочитанное ей было не с кем.

Но часто Рейвен составляла ей приятную компанию. Бринн нередко думала о том, что без нее она бы чувствовала себя по-настоящему несчастной. Каждое утро они выезжали в парк, во второй половине дня разъезжали по городу с визитами или бродили по магазинам. Рейвен собирала приданое, которое приличествовало бы будущей герцогине, и при этом никогда не удовлетворялась тем, на что сразу падал ее глаз. Она желала получить самое лучшее и, нередко следуя советам Бринн, получала то, что хотела.

Подруги и друзья Рейвен по большей части нравились Бринн, некоторых она находила весьма умными и интересными собеседниками. Рейвен, с ее яркой внешностью, живостью и общительностью, привлекала к себе людей. Возле нее постоянно роились джентльмены, сплошь красавцы. К сожалению, эти господа не обходили и Бринн своим вниманием, несмотря на все ее искренние попытки оставаться в тени.

Лусиану тоже не слишком нравилось то, что жена его стала объектом столь пристального мужского внимания. Однажды, придя, домой, он застал жену в гостиной в окружении полдюжины молодых щеголей. Из женщин там присутствовала лишь Рейвен.

Денди с до невероятности туго накрахмаленным шейным платком декламировал сонет, прославляющий изумрудные глаза леди Уиклифф, но, поскольку рифма хромала, аудитория сопровождала декламацию ужимками и смешками.

– Какая несправедливость! – возмущался поэт.

– В самом деле, мистер Пикеринг, ваши усилия достойны всяческой похвалы, – негромко, сдерживая смешинку в голосе, сказала Бринн.

Лусиан в дверях наблюдал эту сцену, страдая от беспричинной ревности. Ему в основном удавалось держать желание в узде, но сейчас при виде Бринн, такой свежей и прекрасной в платье бледно-желтого цвета, он испытал сильнейшее возбуждение. К тому же присутствие такого количества мужчин, восхищавшихся ее красотой, не могло не вызвать в нем вполне естественного для мужчины желания защитить свою собственность.

Лусиан вошел, и все разом затихли. Стараясь ничем не обнаружить свою ревность, он подошел к Бринн и без видимой теплоты поцеловал ее в щеку.

– Почему бы тебе, не познакомить меня со своими друзьями, дорогая, – непринужденно заметил он, словно не обратив внимания на странную реакцию жены, густо покрасневшей от этого невинного предложения.