Страстная Лилит - [126]

* * *

Годы Аманды текли спокойно, оставаясь в памяти благодаря разным праздникам: дням рождения детей, которые торжественно отмечались в библиотеке; Рождеством, когда красиво украшалась мишурой и подарками елка согласно недавнему, но уже ставшему популярным обычаю, введенному супругом правящей королевы; дням летнего отдыха, проводимым за городом с матерью Хескета, посвятившей свою жизнь сыну и его детям. Она была уверена, что теперь Хескет счастлив и что мучившие его в первые годы этого брака укоры совести утихли. Мысль о том, что Доминик родился слепым из-за того, что его отец позволил себе грех любить Аманду, пока еще была жива Белла, казалось, забылась. Теперь у них появился маленький Денис, крепкий, нормальный, здоровый мальчик, правда, не такой милый, как Доминик, но кто может привлекательностью сравниться с Домиником?

Аманда часто с любовью размышляла о своих детях. Ни у кого из них не было чувства ревности к Доминику, с которым все окружающие невольно обращались более нежно, чем с другими детьми. Клавдия и Марта, бывало, ссорились из-за куклы или из-за книжки с картинками, но ни одна из них никогда не отказала Доминику в том, что ему хотелось. Возможно, причина была и в том, что Доминик никогда не претендовал на то, что, как он думал, хотелось другим. Аманда начала склоняться к мысли, что недуг Доминика по большому счету не такой уж и недуг, поскольку маленький слепой мальчик, казалось, прививает другим детям доброту, терпимость и ответственность за тех, кто слабее.

Итак, если не принимать во внимание небольшие перепалки, незначительные волнения, маленькие несоответствия, то это была вполне счастливая семья.

Даже Лилит была довольна. Ее встречи с Фритом были нерегулярными, но они знали друг друга уже так давно, что их отношения были похожи на своеобразное супружество. Фрит так и не женился; казалось, он вполне удовлетворен положением вещей.

Он не был таким ревностным работником, как Хескет. Аманда теперь подозревала, что его стремление приобрести профессию врача в те давние дни в Корнуолле было просто желанием избавиться от ограничений деревенской жизни. У него был небольшой, но избранный круг пациентов из среды богатых людей; в основном это были женщины. Он главным образом наслаждался жизнью, много путешествовал, проводя почти все зимние месяцы вне Англии и оставляя вместо себя ассистента лечить богатых женщин.

– Они тем больше меня ценят, – говаривал он, – чем меньше я доступен.

Фрит заявлял, что он эгоистичен и ленив; его бы никогда не заинтересовал приют доктора Барнардо, как он заинтересовал Хескета. Хескет был так серьезен, так настроен быть полезным людям. Поэтому он постоянно много работал, не щадя себя, и большую часть времени посвящал благотворительности.

Аманда встречалась с сестрой Фрита Алисой и с Энтони, своим кузеном, когда они приезжали в Лондон. Фрит сказал, что было бы глупо не встречаться с ними. Восстановление отношений с Алисой доставило ей радость; им было о чем поговорить, так как у Алисы родилось уже шестеро детей. Что касается Энтони, то теперь Аманда удивлялась, как это она могла когда-то бояться этого упитанного человека среднего возраста. Она могла себе представить, что он какое-то время злился на нее за то, что она от него сбежала. Но в конце концов Энтони ничего не потерял из-за ее побега, поскольку теперь он стал наследником ее отца, и Аманда была уверена, что Алиса стала для него такой подходящей женой, какой сама она никогда бы не могла стать.

Алиса сказала, что мать Аманды часто говорила о ней и что ей очень бы хотелось увидеть внуков. Возможно, предположила Алиса, когда они с мужем в следующий раз приедут в Лондон, то смогут привезти с собой мать Аманды.

После возвращения Алисы и Энтони в Корнуолл Аманда стала получать письма от матери, которые ее успокаивали, как будто залечилась незаживающая рана.

Так и шло время. Дни рождения, рождественские праздники, недомогания детей, признаки их взросления, волнения за них, постоянная большая любовь к ним... это была та семейная жизнь, которой ей всегда хотелось.

Денису уже исполнилось четыре года, детьми в доме в основном занимались няня и мисс Робинсон, поэтому Аманда находила время помогать Хескету в его благотворительной деятельности. Все это началось после того, как она побывала с ним в новом доме Тома Барнардо в Ист-Энде и увидела детей, которых этот добрый человек собрал на улицах, и услышала рассказанные им их грустные истории.

Вот это и есть настоящая благотворительность, подумала она тогда. Люди, подобные Барнардо, оказывающие практическую помощь, и являются настоящими филантропами. Давид и Уильям мечтали... это были неопределенные мечтания. Мечтания Давида были порождены совестливостью богатого человека, мечтания Уильяма – обидой бедняка; но их мечтания явились результатом их собственных переживаний. Теперь она поняла, что такое настоящий реформатор, человек практического склада, она смогла увидеть, в чем разница. Том не говорил: «В данном случае это справедливо, а то – несправедливо». Он говорил: «Бездомные дети голодают на улицах Лондона, поэтому я дам им кров и накормлю их; я обучу их ремеслам; я помогу им уехать из этой страны туда, где они найдут для себя достойную жизнь».