Страсти по Веласкесу - [38]

Пережить свалившуюся на меня неудачу было нелегко. Я так рассчитывала на эти дневники, я уже предвкушала, как засяду за них. И вдруг такой облом! И что же мне теперь делать? Ждать, пока их хозяйка вернется из поездки? Да я же с ума сойду от нетерпения!

Дрожащей рукой я набрала номер Даши.

— Даш, у меня неприятности, — с ходу сообщила я, едва услышав в трубке знакомый голос.

— Что случилось? — рассеянно поинтересовалась Даша, чем-то шурша.

— Вторая половина нужных мне документов осталась на даче, а забрать я их не могу. Вера Геннадиевна в командировке.

— Тоже мне неприятность, — хмыкнула Дарья, сопровождая свои слова мягким постукиванием по клавиатуре. — Вернется из командировки, все и заберешь.

— Я понимаю, ты занятой человек. Ты работаешь, и тебе не до меня и моих проблем. Только я тут места себе не нахожу и боюсь, как бы со мной от этого не случилось чего. Даша, нужно срочно придумать, чем бы мне себя занять!

— Ну, на этот счет я абсолютно спокойна. Ты у нас натура творческая, фантазией наделена сверх меры, а тормоза у тебя отсутствуют. Не печалься, ты скоро найдешь, во что вляпаться, — хохотнула Дарья и положила трубку.

Разговор с Дашей привел меня в чувство. Подруга была абсолютно права, я извожу себя по пустякам. Какой смысл психовать, если до возвращения Веры Геннадиевны все равно нельзя ничего изменить? Не разумнее ли будет просто выкинуть на время из головы все мысли, связанные с архивом, и передохнуть?

Решение я приняла, вот только воплотить в жизнь его было очень не просто. По характеру я похожа на ищейку: взяв след, упорно иду до конца, не отвлекаясь уже ни на что иное. Если след вдруг теряется, впадаю в депрессию и начинаю настойчиво кружить на месте в надежде, что он объявится снова. Единственным спасением в такой ситуации может стать только появление другого следа.

В данном случае помимо архива существовала еще и проблема анонима. Как только я вспомнила о ней, на душе сразу полегчало: я нашла, чем занять себя в ближайшее время.

Герасим оказался дома, что, в общем, было нормально, и с готовностью отозвался после первого же звонка, что было уже странно. Обычно он, поглощенный сидением за своим компьютером, на посторонние звуки откликался с большой неохотой. А тут не успела я набрать номер, как в трубке раздалось поспешное:

— Слушаю.

— Привет! — радостно поздоровалась я, довольная, что приятель на месте, и я могу незамедлительно приступить к расспросам.

— А, это ты, — разочарованно протянул Гера.

— Я тоже рада тебя слышать, — поспешно заверила я его. — Ждал звонка от кого-то другого?

— Да нет…

Ответ показался мне неубедительным, но допытываться я не стала.

— Отлично! Значит, мы можем спокойно поболтать. Как твои дела?

— Нормально.

Тон, каким это было произнесено, полностью опровергал смысл сказанного. Даже те малые крохи оптимизма, что раньше хоть как-то прослушивались в его голосе, теперь исчезли. Герин голос звучал глухо и необычайно уныло.

— У тебя неприятности? — осторожно поинтересовалась я.

— У меня? С чего ты взяла? — до крайности ненатурально изумился Гера.

— Ты сегодня сам на себя не похож. Озабоченный какой-то, что ли.

Мое невинное замечание вызвало у Геры неожиданную вспышку раздражения.

— Ну извини, не у всех такой чудесный характер, как у тебя, Анька! Ты, вообще, чего звонишь-то?

— От Лизаветы есть известия?

— Звонила тут на днях, — неохотно пробурчал Герасим.

— Хорошая новость. Как она?

— Нормально.

— Что сказала?

— Господи, ну что может сказать Лизка? Сообщила, что гостит у друзей за городом, что у нее все в порядке и что явится через несколько дней.

— А что это за шутка была с убийством и криками о помощи?

— Забыл спросить. Послушай, Анна… ты ведь права. Я действительно жду звонка. Очень важного. Давай потом созвонимся, лады?

— Нет проблем. Но вообще-то я хотела к тебе заехать. Не помешаю?

— Сегодня?

— Прямо сейчас.

— Нет. Не нужно. Только не сегодня, — торопливо сказал Герасим и добавил:

— Мне сегодня не до трепа.

— Проблемы?

— Никаких проблем. Просто занят. Работы много. Давай увидимся в другой раз.

И бросил трубку, даже не попрощавшись со мной.

Озадаченная, я несколько секунд тупо смотрела перед собой, после чего быстро собралась, вышла на улицу, села в машину и поехала в сторону Гериного дома.

Дверь открыла мать Герасима.

— Анечка! Наконец-то выбрала время навестить нас. Совсем забыла старых знакомых.

Герину мать я любила и потому сразу же начала оправдываться:

— Скажете тоже! Забыла! Да совсем недавно забегала.

— Надо же! — огорчилась она. — А Герка, паршивец, даже словом не обмолвился.

При упоминании о сыне ее добродушное лицо омрачилось, и она пожаловалась мне:

— Странный он какой-то последнее время, Анечка. Мрачный и все больше молчит. А если спросишь что, так сразу сердится.

Она горько вздохнула, как могут вздыхать только измученные тяжелой жизнью женщины, и упавшим голосом закончила:

— А со вчерашнего дня так вообще сам на себя не похож. Мечется из угла в угол, места найти не может.

— Сейчас он дома?

— В супермаркет его послала. Обед на завтра затеяла готовить, а у нас картошка закончилась. Да ты проходи, он скоро будет.

Герина мать вернулась на кухню, а я пошла в комнату к Герасиму. В ней царил привычный рабочий беспорядок, разобраться в котором было под силу только хозяину. По всем столам были разложены детали, блоки, узлы и всякие железки от компьютеров. На стенах в специальных боксах развешены были инструменты. На полках плотными рядами стояли коробки с лазерными дисками. В углу мерцал огромный монитор оставленного без присмотра компьютера.