Страсть замедленного действия - [16]

Тут она всхлипнула и попыталась зареветь. Удивительно: рыдания рвались наружу, а слёз не оказалось. Глаза были сухими.

– Не надо там выть, я уже слышу, как ты воздух набираешь, – предостерегла Василиса. – Дуй домой. Я постараюсь отпроситься и тоже приеду. Не дрейфь, прорвёмся.

Ехать домой было страшно. Мысли путались, в ушах шумело, в тюрьму не хотелось. Поля в сотый раз прокручивала в памяти битву с шефом и пыталась вспомнить подробности. Услужливая память подкидывала чёткую картинку: звонкий удар в лоб, грохот упавшего дырокола, и шеф, молча оседающий на пол. Нет, он абсолютно точно не шевелился, не издавал после удара никаких звуков и прочих признаков жизни не подавал. Было так муторно и панически страшно, что иногда мелькала склизкая мысль: да проще было перетерпеть! Сейчас бы сидела на работе, повышенная в должности. Но потом к горлу подкатывала тошнота, и Поля понимала, что, повернись время вспять, всё повторилось бы точь-в-точь. Она чувствовала себя совершенно разбитой, раздавленной и почти больной.

В результате в родительскую квартиру страдалица приехала только ближе к вечеру.

– О, соседка, привет! – У подъезда Полина, как назло, столкнулась с Петей. Рыжий амбал был весел, бодр и приветлив до безобразия. – Что, до сих пор плохо после вчерашнего? Что-то ты совсем зелёная. Пошли, опохмелимся.

Полина взглянула на него полными слёз глазами, и Пётр моментально заткнулся, бережно взяв её под острый локоток:

– Полечка, что случилось? Ты из-за этого своего… бойфренда, – он с трудом выплюнул это слово, – расстроилась? Да плюнь на него…

– Я человека убила! – выпалила Полина и уткнулась в широкую Петину грудь.

– Этого своего? – опять начал зациклившийся на собственных переживаниях Скоберев.

– Господи, Петя! – Полина оторвалась от Петиной груди и посмотрела ему в лицо. – Да плевать я на него хотела. То, что мы расстались – это просто праздник по сравнению с тем, что со мной случилось сегодня! Я теперь безработная убийца! Меня посадят! Посадят! – Полина несколько раз стукнулась лбом в Петину грудь. – Я шефу в голову дыроколом бросила и убила! Наверное! Скорее всего убила! И меня наверняка дома уже милиция ждёт, потому что все знают, что он ко мне лез! Что мы там с ним были! Лучше бы я сама умерла! Сама! Как я устала…

Причитать хорошо, когда тебе кто-то подвывает или хотя бы сочувственно поддакивает. Так как сосед молчал, Полина отстранилась и требовательно посмотрела на него, мол, давай, жалей.

Петя нависал над ней, жизнерадостно ухмыляясь.

– Ты что ржёшь? – опешила Полина.

– Полечка, ты себе льстишь, – потрепал её по голове Пётр. – Ты с первого удара даже комара не убьёшь, с твоими-то ручками. А тут целый мужик.

Полина раздражённо вытерла глаза и подозрительно посмотрела на соседа. Что-то он после прошедшей ночи стал слишком дерзким и много себе позволял, особенно учитывая его прежнюю робость и застенчивость. Так наглеют только мужики, получившие доступ к телу. Мужчины вообще склонны к стремительным переменам, едва лишь получают желаемое. Ещё вчера озвучивавшие самые смелые обещания, проведя с дамой ночь, наутро они впадают в состояние глубокой амнезии и уже не помнят не только про обещанную луну с неба, но и про более мелкие вещи типа колец, шуб, машинок и даже зачётов по сопромату. Они вовсе не коварны – они непосредственны, как дети, и бессовестны, как голодные хищники. Как медведь, сожравший на обед зайца, не испытывает никаких душевных терзаний, так и мужчина, добившийся цели, искренне не понимает, что теперь он в ответе за того, «кого приручил». Совместная ночь для женщины – почти предложение выйти замуж, пусть не сейчас, но в перспективе. А для мужчины – просто эпизод, ни к чему не обязывающий. Как при таком подходе некоторые всё же умудряются дойти до ЗАГСа – загадка. Или это просто любовь. Она бывает, и тогда любой бессовестный хищник тоже становится нежным и ранимым.

Всё это Полина прекрасно понимала, поэтому поведение Петра было более чем подозрительным. Уж больно смело он стал себя вести: то ли как близкая подружка, то ли как давний любовник.

Но переспрашивать снова, было ли у них что-то прошлой ночью, Полина считала унизительным. Да и если было, то, во-первых, всё равно она ничего не помнит, значит – ничего особенного, а во-вторых, имелась проблема поважнее.

– Ты бы позвонила на работу и поинтересовалась фактами, чем просто так себе нервы портить, – подсказал Пётр, понятия не имевший о её душевных терзаниях. – Может быть, никакая полиция тебя дома не ждёт и шеф твой жив, здоров и не кашляет.

Видимо, Поля пребывала в глубоком шоке, так как столь простая мысль ей просто не пришла в голову. Действительно, позвонить Катерине и всё выяснить!

И Полина ринулась домой, довольно невежливо отпихнув Петю, заботливо придерживавшего её за талию и часть пятой точки. То ли он это делал с умыслом, то ли Поля была слишком мелкая, а лапа у соседа – слишком крупная.

Ещё не доходя до квартиры, она поняла, что на лестничной площадке кто-то есть. Этот кто-то сопел, топтался и шуршал по холодному бетонному полу подошвами. Полина сразу сгорбилась, сдулась, словно проколотый шарик, ноги её отяжелели и почти не несли хозяйку навстречу неприятностям.