Страсть Клеопатры - [36]

А вот туфли на ней были необычные: грубоватые, прочные, явно предназначенные не для неторопливой прогулки, а для чего-то другого.

– Полагаю, вы провели приятный вечер с графом Резерфордом, – промолвила она.

Сказано это было на прекрасном британском английском. Видно, в эту ночь ему суждено было иметь дело исключительно с англичанами.

– Кто вы такая, мадемуазель? – поинтересовался он.

– Я та, кто, как и вы, Мишель Мальво, обращает внимание на всякие странности.

Случись это в другой раз, он попытался бы очаровать ее и соблазнить. Направить ее любопытство в русло таких чувственных наслаждений, которые она потом захотела бы сохранить в тайне. Впоследствии их связь заставила бы ее молчать и о том, что она могла знать, и о его отношениях с графом. Только так и сохраняются чужие тайны. Но после встречи с Эллиотом он был совершенно разбит и подавлен. Не говоря уже о том, что был полностью изможден ненасытными желаниями графа.

– Простите, но сейчас уже очень поздно и у меня нет ни малейшего желания обсуждать свой вечер.

Она вдруг схватила его за запястье. Хватка у нее была на удивление крепкая. А глаза, которыми она сейчас в упор смотрела на него, оказались точь-в-точь такими же синими, как у графа Резерфорда.

– Вопрос о том, поздний ли сейчас час или ранний, достаточно спорный, вы не находите? – сурово заметила она. – В основном все зависит от того, как человек провел время перед этим.

Он не впервые сталкивался с угрозой. Клиенты выхватывали ножи, размахивали перед ним пустыми бутылками. Но он всегда находил способ как-то отвлечь их, очаровать и успокоить. В этой же женщине чувствовались напряжение и злоба, что не было следствием ее опьянения, отчаяния или распущенности. Поэтому все, что оставалось Мишелю, это солгать ей.

– Независимо от времени на часах, то, что я делал вечером, касается только меня одного. Я не знаю никакого графа Резерфорда и прошу вас немедленно отпустить мою руку.

Она продолжала его держать.

– Тем не менее, когда я назвала это имя, вас это нисколько не удивило. Вы только спросили меня, кто я такая.

– А вы мне так и не ответили. Пожалуйста, отпустите меня.

Он с силой дернул свою руку, и после секундной паузы она с улыбкой демонстративно разжала свои пальцы на его запястье, всем своим видом выражая, что могла бы и дальше легко удерживать его, как бы он ни упирался.

– Я человек приезжий, – ответила она, хотя спрашивал он ее не об этом. – Но ведь вы-то местный, вам нужно заботиться о своей репутации.

Слово «репутация» она произнесла с презрительной насмешкой.

– Здесь для всех действует единый закон, мадемуазель, но вы, очевидно, просто не в курсе.

– Неужели?

– Да. Приезжие не властны опорочить репутацию тех, кто здесь обитает. У нас в Монте-Карло это не срабатывает.

Это утверждение абсолютно не соответствовало действительности. Одной серьезной жалобы какого-нибудь богатого постояльца отеля было бы достаточно, чтобы Мишеля больше сюда и на порог не пустили. Князь Монако лично бы препроводил его до границы, если бы его поведение хоть каким-то образом угрожало притоку туристов в этот маленький рай на берегу теплого моря. Странно, но на эту женщину его невозмутимая уверенность все-таки произвела впечатление. Возможно, при общении с графом ему как-то передалась доля его бесстрашия.

– Хорошо, отдохните немного, Мишель, – сказала женщина. – Я уверена, что мы с вами еще встретимся.

– Очень на это надеюсь. Только, быть может, при более благоприятных обстоятельствах, которые позволят нам увидеть друг друга в несколько ином свете.

Он потянулся к ней и нежно поцеловал ей руку.

Нужно будет позже испробовать эту шалость еще раз. Сейчас уже слишком поздно стараться ее соблазнить. Кем бы она ни была и каковы бы ни были ее мотивы, в данный момент она была чересчур зла на него.

Улыбнувшись, она кивнула ему и удалилась таким же быстрым шагом, каким недавно нагнала его.

Интересно, откуда она взялась? Из отеля? Сошла с одной из лодок, стоящих в гавани? И зачем подошла к нему? Ей нужна была информация о графе Резерфорде или ее привлек сам Мишель?

Может быть, ему следовало бы дать знать Эллиоту о том, что некая странная женщина видела их вместе и проявила очевидную заинтересованность?

К моменту, когда он дошел до своей крошечной квартирки, эта мысль совсем измучила его.

Послать Эллиоту записку или предпринять иную попытку связаться с ним означало бы подорвать доверие клиента, чего он никогда не допускал. Для любого из этих вариантов существовал только один способ – через стойку портье отеля.

Может быть, эта женщина – жена одного из его бывших клиентов?

А не может ли она быть женой самого Эллиота?

Все эти мысли были сродни какому-то безумию; они наседали на него, как стая чаек, атакующая единственного в радиусе нескольких миль человека с хлебом в руке.

«Это не имеет к графу Резерфорду никакого отношения, – наконец решил он, и эти слова постепенно превратились для него в какую-то мантру, повторение которой погрузило его в сон: – Граф Резерфорд бесстрашен. Графу Резерфорду плевать на окружающий мир и сейчас, и в будущем».

Спустя несколько часов он проснулся отдохнувшим, но по-прежнему достаточно встревоженным.