Страсть Клеопатры - [35]

– Но почему?

– Как раз потому, что вы молоды, мой мальчик.

– А вы уверены, что знаете все про таких молодых, как я?

– Почему вы спрашиваете об этом?

– Потому что вы уверены, что я поеду с вами тут же, как только вы меня позовете.

Он криво улыбнулся, и Эллиот ответил ему такой же невеселой улыбкой.

– Тогда скажите мне, что я ошибаюсь, – чуть слышно произнес граф.

Но этого Мишель утверждать не мог. На самом деле ему было тяжело даже выдержать любопытный взгляд Эллиота; он почувствовал, что невольно краснеет и недовольно надувает губы.

– Секрет ваших фокусов за карточным столом. Это все, что мне нужно.

Эллиот рассмеялся, тепло и откровенно.

– Удача, мой мальчик. Вот и все. Просто удача. Та самая удача, которая подарила мне столь приятный вечер в обществе такого человека, как вы.

– Вы льстите мне.

– Нет. Напротив, я говорю с большей прямотой, чем вы привыкли слышать.

«Так и есть, – подумал Мишель. – Потому что вы бесстрашны, и мне прежде всего хотелось бы узнать источник такого бесстрашия. И самому испытать это ощущение».

– Наверное, в следующем пункте назначения вас ждет жена, – предположил Мишель.

– Вовсе нет, – возразил граф.

– Да-да. Жена и куча неугомонных детишек; вам будет невозможно убедить их, что я ваш новый слуга, потому что для этого я красив и слишком молод. К тому же еще и француз!

– О! Как я и думал! Вы все-таки хотите присоединиться ко мне, – ответил Эллиот.

– Боюсь, что это всего лишь упоминание о вашей удаче так развязало мне язык.

– У нас с женой обоюдное дружеское понимание. Хотя мы и ведем раздельную жизнь, но она предполагает определенные ожидания от партнера. Наш единственный сын давно вырос. Так что ни жена, ни дети не понуждают меня распрощаться с вами в конце сегодняшнего вечера. Но довольно обо мне. А как насчет вас, Мишель? Есть ли в вашей жизни какая-то особенная женщина?

– В Монте-Карло я завел много подруг.

– Понятно. Но тем не менее вы предпочитаете общество мужчин, не так ли? Я это почувствовал.

– И вам приятно такое чувство?

– Да, очень. Однако сам я могу с успехом танцевать как при свете солнца, так и при свете луны. Если с этим у вас обстоит не так, мой мальчик, вам не следует стыдиться этого. Как не следует удивляться и мужчине, который занимался с вами любовью наскоком, так, будто это нечто позорное, что нужно закончить побыстрее, дабы избежать разоблачения.

– Вы считаете, что для меня вы именно такой человек? – Голос Мишеля дрогнул, и этот внутренний трепет разом превратил его вопрос в утверждение, в признание. «Да, граф Резерфорд, вы для меня стали именно таким человеком».

– Не позволяйте мне стать для вас таким, мой дорогой Мишель. Прошу вас только об этом. Просто сохраните воспоминания обо мне, об этом вечере, и пусть они в будущем вдохновляют вас.

– Вдохновляют меня на что?

– Мне бы хотелось, чтобы они побуждали вас остерегаться тех, кто будет относиться к вам как к чему-то позорящему.

Только бы не расплакаться после таких слов. Нужно оставаться спокойным, держать себя в руках. Быть профессиональным, если это понятие в принципе применимо к такому случаю. В конце концов, Эллиот еще не одарил его подарком, а Мишель не мог позволить себе первым заговорить об этом. Однако, если подумать, эта неторопливая беседа здесь, на балконе с чудесным видом на море, уже сама по себе была достаточным даром.

– Вы, Эллиот, для меня – сплошная загадка, воплощение тайны, человек, который говорит странные вещи о жизни, смерти и о каких-то царях.

Рассмеявшись, Эллиот встал. Он взял лицо Мишеля в свои ладони, и тому ничего не оставалось, как заглянуть в эти ослепительно синие глаза.

– Тогда думайте обо мне как о тайне, – прошептал граф.

– Тайне, которая вскоре покинет меня.

– Наша ночь еще не закончена, а в вашем присутствии, мой дорогой Мишель, я чувствую, что волшебным образом восстановился.

«Поразительно, – подумал Мишель. – Неужели он уже готов заняться этим снова?»

Ответ на этот вопрос он получил, когда Эллиот бросил его на кровать.

Он вдруг вспомнил о статуях обнаженных по пояс женщин, которые украшали фасад гостиницы. Разметав в стороны руки, будто крылья, они стояли на несколько этажей ниже их балкона. Впервые за все время своего пребывания в этом дорогом отеле у Мишеля появилось ощущение, будто эти каменные женщины с обнаженной грудью в буквальном смысле придают ему бодрости в своем бесстыдном чувственном кураже.

* * *

Мишель не в первый раз возвращался домой на рассвете, чувствуя на себе запах чужого тела. Однако так тяжело на сердце у него еще не было никогда.

Поэтому он был не особо удивлен, когда не сразу услышал звук чьи-то шагов у себя за спиной. Да и внимание на это в конце концов он обратил в основном из-за того, с какой скоростью они приближались.

К тому моменту, когда он обернулся, женщина уже находилась прямо у него за спиной. Она не выглядела ни пьяной, ни растрепанной. Завязанные в аккуратный узел золотистые волосы удерживала заколка, украшенная драгоценными камнями, но корсет под блузкой, похоже, был расстегнут; свободная юбка-клинка наводила на мысль о том, что она готова была посвятить все утро походам по магазинам. Однако все дело было в том, что магазины должны открыться еще очень не скоро, потому что воды гавани целовали лишь самые первые лучи восходящего солнца.