Страсть герцога - [2]

Однако сегодня Дом явно не выглядел счастливым.

– Я могу войти? – спросил он.

При виде его налитых воспаленных глаз и побелевших губ Лизетт обомлела… Дом держался так, словно был сделан из фарфора. Произошло что-то плохое. О господи!

– Тристан! – прошептала она. – Он ранен?

– Где он? – ответил Дом.

Его встречный вопрос сбил Лизетт с толку.

– Я не знаю. Его нет со вчерашнего дня. Ты должен поговорить с папá. Они вместе уехали на охоту.

Пробормотав ругательство, Дом расправил плечи.

– Отец мертв, Лизетт.

Его слова были подобны пощечине. Лизетт раскрыла рот, и в ту же секунду из-за ее спины донесся сдавленный вздох.

Маман стояла неподвижно. Она была белой как мел.

– Мертв? C’est impossible!4 Что могло случиться?

Дом провел затянутой в перчатку рукой по своим черным локонам.

– Я мало что могу вам рассказать, миссис Бонно. Я все еще пытаюсь разобраться в том, что произошло, пока я находился в Йорке. Как мне удалось выяснить, Тристан с отцом охотились, когда ружье отца дало осечку, вследствие чего он был ранен в грудь. Тристан с конюхом отвезли отца домой, положив его в спальне, где к ним присоединился Джордж. Конюх отправился за врачом, а Джордж и Тристан остались у постели отца. Там они и были, когда отец умер вчера, вскоре после заката.

Лизетт начала осознавать сказанное Домом. Ее глаза защипало от слез, и вскоре они уже катились по щекам. Услышав, что маман тоже тихо всхлипывает, Лизетт подошла к ней, и они, обнявшись, стали плакать вместе.

Папá не мог умереть. Она ведь видела его только вчера, когда он приезжал за Тристаном.

О господи, Тристан!

Лизетт бросила упрекающий взгляд на Дома.

– Если Тристан был там, когда папа умер, почему он не приехал домой, чтобы сказать нам об этом?

– Я не знаю. Я сам прибыл в имение всего пару часов назад. Но…

Увидев, что он колеблется, маман напряглась.

– Н-но что?

– Мы должны найти его. Джордж его уже ищет и будет здесь в любую минуту.

У Лизетт внутри все похолодело.

– Зачем Джорджу сюда приезжать? Он ведь не думает, что Тристан убил папá, правда?

– Нет, – ответил Дом коротко. – Хотя он, вероятно, попытался бы об этом заявить, если бы конюх не был свидетелем случившегося. – Он потер рукой свое усталое лицо. – Однако Джордж думает, что прошлой ночью Тристан украл Синее Пламя.

Лизетт задохнулась от шока. Синее Пламя был любимым чистокровным скакуном папá и Тристана. Папá обещал однажды подарить коня ее брату.

– Ты ведь не думаешь, что Тристан бы так поступил, правда?

– Я не знаю. Никто из слуг не может четко объяснить, что произошло после того, как отец умер. Они сказали, что Тристан в конце концов уехал, но Джордж утверждает, что глубокой ночью он вернулся и украл Синее Пламя. Пока мы говорим, он собирает людей, чтобы поймать Тристана и обвинить его в этом преступлении.

У Лизетт кровь застыла в жилах.

– Ох, Дом, нет! Как он может?

– Ты знаешь, как Джордж ненавидит Тристана. Он сделает что угодно, чтобы разрушить его жизнь.

– Поэтому ты здесь, да? – спросил Тристан, выйдя из коридора, ведшего к задней двери в коттедж и яростно вперив в Дома свои голубые глаза. Его сюртук был изорван так, словно он бежал напролом сквозь чащу, а брюки до колен покрывала засохшая грязь. – Чтобы стать свидетелем этого разрушения?

– Тристан! – крикнула Лизетт. – Не говори с ним так!

– Я здесь, чтобы предупредить тебя, – произнес Дом ровным голосом. – Если ты взял Синее Пламя, тебе придется его вернуть.

Щеки Тристана раскраснелись. Он продолжал неумолимо двигаться вперед.

– Почему? Он мой. Отец завещал его мне, и твой брат-осел подтвердил бы это, если бы не пребывал в такой решимости отказать мне в моем праве рождения.

– О чем ты говоришь? – прошептала маман.

Положив руку ей на плечо, Тристан воинственно взглянул на Дома.

– На своем смертном одре отец написал дополнение к завещанию. Он оставил коня мне, коттедж – маман и коллекцию безделушек – Лизетт. Он также завещал годовое содержание нам троим. Мы с Джорджем были свидетелями того, как он подписал документ.

– Ох, папá… – прошептала Лизетт, захлебываясь слезами.

Значит, они все-таки были ему небезразличны – небезразличны настолько, что он думал о них перед самой смертью. И он знал, как она любила вещицы, привезенные им из разных стран, в которых ему довелось побывать, как ее опьяняли его рассказы и сама мысль о том, каково это было бы – путешествовать по миру.

В глазах Тристана вспыхнуло непривычное пламя.

– Но едва отец сделал свой последний вздох, Джордж сжег бумагу у меня на глазах. Он сказал, что скорее умрет, чем позволит нам получить хотя бы пенни.

Лизетт пошатнулась и увидела, что Дом шокирован не меньше. Почему Джордж так их ненавидел?

Дом помрачнел.

– Джордж ничего мне об этом не сказал.

– И тебя это удивляет? – рявкнул Тристан.

Дом с болью вздохнул:

– Нет.

Отойдя от матери, Тристан встал перед Домом и взглянул ему в лицо.

– Так что – да, я взял коня, который принадлежит мне.

– Тебе придется его вернуть, – сказал Дом. – Конокрадство карается смертью. Нам нужно будет найти способ незаметно отвести его в конюшню или сделать так, чтобы его нашли в полях. Или…

– Слишком поздно, – ответил Тристан спокойно. – Я продал его торгующему лошадьми цыгану, чтобы моей семье было на что жить, пока я не найду способ нас обеспечить.