Страшный суд начался - [3]

К числу таких загадок относился и блестящий шнурок или канат, найденный в уцелевшем рюкзаке святого Ульриха Допатки. Никто из обитателей монастыря не мог сказать, из какого материала был сделан этот загадочный, эластичный и в то же время невероятно прочный канат. Впрочем, в «Книге патриархов» сказано, что такого рода вещи именуются «синтетическими материалами», но этот термин — несомненно, плод словотворчества далекого прошлого, слово, в смысл которого не раз безуспешно пытались проникнуть высокоученые братья из Совета Посвященных.

Но совсем противоречивые чувства проснулись в душах посвящаемых, когда братия монастыря показала им чудом уцелевший клочок чего-то, напоминающего оберточную бумагу. Эта «бумага» была блестящей и матово-коричневой, совсем как материал, на котором Эрих Скайя нацарапал свою трагическую «Песнь о погибели». О Боже, что только они пережили и сколько выстрадали, эти досточтимые и приснопамятные святые отцы! Какими дивными познаниями и загадочными материалами они располагали!

Первое знакомство со священными реликвиями продолжалось целый час. Принимающие посвящение первый раз в жизни собственными глазами увидели неведомые орудия, таинственные письмена и предметы, которые в священной «Книге патриархов» носят странное название «часы». Часами там назван непонятный полупрозрачный предмет с одной стрелкой, которая всегда указывает в сторону запада. Старший брат продемонстрировал часы новичкам; и сколько бы он ни вертел их в руках, стрелка неизменно поворачивалась в ту сторону, где заходит солнце, то есть на запад.

Наконец, праздник посвящения достиг своей кульминации. Новички с трепетом ожидали того момента, когда им будет впервые позволено увидеть камень святого Берлица. В сопровождении хора сестер и братьев монастыря, певшего приличествующие случаю торжественные песнопения, они вступили в святая святых. Там, во всех нишах и на всех возвышениях святилища, ярко горели масляные лампады, наполнявшие воздух тяжелым запахом елового масла. Впереди, в крыше святилища, виднелось круглое отверстие. Лучи солнца, пробивавшиеся сквозь него, освещали стол в алтаре. Там, на маленькой подставке, покоился камень святого Берлица — величайшая святыня аббатства.

Аббат Ульрих III, приблизившись, вознес благодарственную молитву. Присутствующие почтительно выслушали ее, преклонив головы. Торжественная часть церемонии посвящения завершилась возгласом «святой Берлиц, мы возносим тебе благодарность за этот дар небес!» Принимающие посвящение окружили аббата. Тот осторожно взял с подставки камень святого Берлица и с сияющей улыбкой показал его молодым братьям и сестрам.

Священный камень был величиной с кулак. Он был черного цвета и весь испещрен крошечными кнопками, на которых, если рассматривать его совсем вблизи, виднелись маленькие буквы. В верхней части камня была устроена прорезь, под которой матово поблескивала небольшая панель или экран. Прямо над прорезью красовалась легко читаемая надпись «БЕРЛИЦ», а под ней виднелась другая, выполненная мелким шрифтом, — «Интерпретатор-2».

Аббат Ульрих III указательным пальцем осторожно прикоснулся к слову «любовь», написанному на одной из кнопок. И на матово-сером экране почти мгновенно возникли буквы «л-ю-б-о-в-ь». Это было так неожиданно и таинственно, что у новичков невольно дух перехватило. Затем Ульрих III нажал какую-то другую кнопку, и прямо под буквами «л-ю-б-о-в-ь» появились другие буквы, словно написанные невидимой рукой духа: «l-o-v-е»[3].

— Аллилуйя! — восторженно воскликнул аббат Ульрих III и устремил глаза на лучи солнца, падавшие сквозь отверстие в крыше.

— Аллилуйя! — ликующе отозвались посвящаемые, а также братья и сестры монастырского хора.

— Чудодейственная сила камня не иссякла! Воспоем же хвалу святому Берлицу и его неиссякаемой силе!

Затем аббат Ульрих III вновь нажал кнопку камня. На этот раз на матовой поверхности экрана появилось слово «святой», а буквально через мгновение — «holy»[4].

— Аллилуйя! — воскликнул аббат, устремив взор к отверстию в крыше.

— Аллилуйя! — тотчас откликнулся хор ликующих голосов. Затем аббат Ульрих III быстрыми движениями принялся писать на камне святого Берлица все новые и новые слова, и всякий раз под ними возникали иноязычные буквы. О, это было настоящее чудо, непостижимое для человеческого разума. Посвящаемые взирали на него, широко раскрыв глаза. Они были очевидцами совершения великого таинства. Это были дивные, возвышенные минуты.

Наконец Ульрих III отстранил от себя камень святого Берлица и бережно возложил его на подставку-реликварий. Затем он придал своему лицу торжественно-серьезное выражение и обратился к новичкам:

— Знайте: камень святого Берлица — это камень-переводчик. С его помощью язык, на котором говорили святые отцы, можно переводить на другие языки далекого прошлого. Этот камень поистине свят и священен, ибо в нем заключена вечная сила самого Солнца. Трех часов пребывания на солнце в день камню вполне достаточно, чтобы он мог «говорить» целых двенадцать часов. Он никогда не обманывал ожиданий членов Совета Посвященных. Он помогал и помогает нам понимать смысл речений, содержащихся в священной «Книге патриархов», и еще не раз поможет прочесть и понять фрагменты других писаний, дошедших до нас из далекого прошлого…