Страшный сон некроманта - [21]

— То есть, вы хотите сказать, что это — умертвии? — прищурился министр магии, ласково глядя на портрет женщины с ребенком.

— Не совсем. По предварительным данным, это — какая-то магия, похожая на высшую некромантию. Просто, мы не уверены. Наш сканер настроен на все известные заклинания, но здесь что-то другое, и, вероятнее всего, опасное, — министр магической безопасности достал платок и вытер вспотевшую от столь сложной работы физиономию. «Пора в отпуск!», — буркнул он, пытаясь отдышаться.

— Все. Незарегистрированные маги. Подлежат. Уничтожению! — произнес голос министра магии, а он в сердцах ударил кулаком по столу. Старик снова бросил взгляд на портрет, а потом опустил глаза. — Они опасны. Все они опасны!

— Я понимаю, что, сколько бы лет не прошло, но. Мы вам соболезнуем, — тут же стали опускать головы министры. — Но почему бы не попробовать их научить? У нас в Академии постоянно недобор! Нормального, талантливого ученика днем с магическим огнем, как говориться…

В зале стояла тишина, огромная карта светилась огоньками, какие-то из них исчезали в одном месте, появляясь в другом. «Готовь рапорт на увольнение», — подсказывал кто-то шепотом в гнетущей тишине.

— Маг, попробовавший вкус магии без ограничений, никогда не станет учиться. Он и так уверен, что все умеет! Вкус свободной магии порождает преступления. Они не перевоспитываются! Поэтому таких, как он нужно уничтожать! — кулак министра магии снова изо всех сил ударил по столу. — Всех до единого! Пусть ваш этот… Диоваль найдет и уничтожит! Его для этого туда и послали! Напишите ему, чтобы он нашел, обезвредил и уничтожил того мага — недоучку. Если он не выполнит приказ, то его бросят в магическую тюрьму. Приказы Министра не обсуждаются!

— А голосовать мы будем? — спросил кто-то из присутствующих.

— Я голосую, чтоб придушить ее во сне подушкой! — поднял сразу пять лап Евлампий Восьмой, пошатывая на одной лапе. — Кто «за»?

Дым рассеялся, а я радостно обнаружила, что хобот и рога исчезли. Бледный сидел на полу, пытаясь проморгаться и прийти в себя.

— Я… — поднял он глаза на меня, и тут в них вспыхнули огоньки. — Я люблю тебя… Люблю больше жизни. Ты — самая красивая из тех, что я видел!

Тараканы замерли, посмотрели на меня, потом снова перевели взгляд на некроманта, который вставал на ноги, не сводя с меня странных глаз.

— Тапок вас побери! — заорали тараканы, проголосовав за мою быструю и мучительную смерть.

Диовал шел в мою сторону, раскинув руки, а я пятилась, понимая, что слишком слаба, чтобы бегать.

— У тебя такая красивая голова! — с восхищением прошептал он, а я отклонилась назад, понимая, что меня хотят поймать и задушить, но уже в объятиях. — И тело тоже красивое! Поверь, я видел много тел, но твое — самое красивое!

— Диоваль! — позвала я, осматриваясь по сторонам в надежде приложить его чем-нибудь тяжелым. — Прекрати! Сейчас. Сейчас. Корень амаранта с зеленью паслена. Погоди! Сейчас вспомню! Как там правильно формула звучит!

Я почувствовала, как меня схватили, прижали к себе, а его губы прикоснулись к моим губам. Изо всех сил я упиралась в его грудь, понимая, что он намного сильнее меня.

— Я люблю тебя. — шептал Диоваль, глядя на меня мутным взглядом. Через мгновенье он попытался найти мои губы, чтобы поцеловать, но я отчаянно сопротивлялась.

На губах чувствовался поцелуй, а я нервно отбивалась, с ужасом понимая, что меня волокут в постель. «Я тебя люблю!» — шептал папа, беря меня на руки и неся в кроватку, когда я была совсем крохой.

Меня уложили, а я попыталась нырнуть под одеяло. Некромант стал снимать с себя мантию, потом пытался одной рукой расстегнуть рубаху, бросая ее на пол. А что это он делает?

— А что ты делаешь? — опасливо заметила я, пытаясь уползти, но меня схватили за ногу и потянули к себе.

— Целуй страстней! — верещали тараканьи голоса. — Да прижми ты ее! В губы целуй! Женщины это любят! Тьфу! Ну кто так делает? В шею поцелуй! Где правая рука? Почему она на подушке? Она должна быть на ее бедре! А левая что делает? Используй левую!

Я отбивалась изо всех сил, глядя, как на пол полетели его штаны, который некромант стряхнул с ноги.

— А ну давай! Как я тебя учил! — вопили тараканы. — Позу смените! Ой, а принесите крошки! Где-то у нас оставались! О! Молодец! Не, мужик, так тебе неудобно будет!

Я отчаянно оттолкнула его руками, а потом ногами, скатилась с кровати, больно ударившись локтем об пол.

— От тебя баба уползает! — комментировали тараканы, шевеля усами. — Раз баба уползает, то значит, хороший любовник!

— Диоваль! — возмущалась я, краснея и пытаясь забраться под кровать. Я достала старый жезл, размахнулась и…

Я лежал в темноте, связанный по рукам и ногам. Абсолютно голый с кляпом во рту.

— Ыыыы! — выдал я, приходя в себя окончательно и выплевывая кляп. Судя по вкусу, это был старый носок. — Ыыыы!

— Эх ты! — послышался в темноте голос Евлампия Восьмого. — А еще мужик, называется! Я же тебе говорил — в шею целуй! Они это любят! Не послушался, так что выгребай!

— Какую шею? — я пытался отплеваться и понять, что вообще произошло. Я поднял связанные руки, проверяя рога и хобот. Нет, ничего нет.