Страшный Париж - [64]
Последнее время никто в нашем бюро не занимался всерьез своими обязанностями, и все ждали только расчета, прикидывая заранее, кто сколько должен получить. В этот день я даже не вышел на работу, рассуждая, что никто не придаст значения моему отсутствию — а впрочем, хоть бы и придали… Вместо того, я решил заняться личными делами.
Признаться, вся эта история была отнюдь не главным, что меня беспокоило. Я думал совсем о другом. Чуть не месяц прошел с тех пор, как я виделся с Мариной в индусском кабачке — и мне не удавалось ее встретить! Из-за нелепого недоразумения с ее отцом, я не мог пойти к ним в дом, а все попытки поймать ее на улице оказывались тщетными, хотя я проводил чуть ли не все свои свободные часы, бродя в районе, где она жила.
Мне казалось почему-то, что если сегодня я ее не встречу, это будет концом. Может быть, она нарочно меня избегает? Длинная, прямая улица около Монпарнаса, тянувшаяся сейчас передо мною, была полна народа, но мне представлялась пустыней; среди всех этих улиц я не находил того единственного, по которому горела жаждой моя душа.
Долгая меланхолическая жалоба слагалась во мне, и я не мог не слышать ее будто откуда-то издалека, подобную грустной песне или рыдающим аккордам музыки. «Вы не хотите больше меня видеть? — хотелось мне сказать ей. — Вам нет нужды бежать от меня! Довольно одного слова, и я никогда больше не попадусь на вашей дороге. Я не хочу вас огорчать, не хочу, чтобы у вас осталось неприятное воспоминание, связанное со мной. Мне легче было бы вырвать себе глаза, вырвать сердце из груди, чем отказаться от вас; но я сделаю это, если вы меня попросите. Только неужели мы не можем расстаться, как друзья, неужели я не имею права с вами попрощаться, неужели вы не захотите мне подарить в последний раз одну улыбку, два-три приветливых слова?»
Окружающее рисовалось мне как в тумане; я все видел, но ничто словно бы не доходило до моего сознания. Недалеко передо мною шел нищий; несколько раз он протягивал прохожим руку, но ему не везло; один за другим отворачивались и проходили мимо. Я обогнал его, и уже отошел было на несколько шагов вперед. Однако, мой рассеянный взгляд скользнул по его длинной, худой фигуре. Он был еще не стар, вряд ли старше сорока лет, но бледное, осунувшееся лицо говорило о перенесенной болезни или долгом голоде. Острая жалость вдруг пронизала мое сердце; я вернулся назад и, пошарив в кармане, протянул ему монету в пятьдесят франков.
Он разразился пространными благодарностями, которые меня смутили.
— Слушайте, — сказал я, — не стоит говорить о таких пустяках. Я на своей шкуре знаю, как это неприятно, когда нет денег.
— Нет, — ответил нищий, — у нас в Бретани…
Его слова меня заинтересовали. «Земляк Ле Генна», — подумал я и перебил его вопросом:
— Так вы бретонец? И говорите по-бретонски?
Нищий отозвался длинной фразой на бретонском языке, и даже, кажется, на том диалекте, иес Леон, который считается самым чистым и правильным из всех наречий кельтической Бретани.
Надо сказать, что я несколько раз брался за изучение бретонского языка, в высшей степени интересного с лингвистической точки зрения, но никогда не мог его вполне осилить. У меня осталось определенное впечатление, что это один из самых трудных языков Европы, по крайней мере из числа арийских. Чего стоит одна перестановка согласных в начале слова, столь сильно дезориентирующая новичка! а богатство глагольных форм!.. Словом, я достиг-таки того, что читаю со словарем; но говорить не умею, тем более, что почти не имел практики.
Тем не менее, я понял или скорее угадал общий смысл произнесенного моим собеседником. Он сказал, примерно, что Бог не оставляет без награды ни одного доброго дела, хотя бы и самого маленького.
— Нет, вы не поняли? — спросил бретонец, с некоторым разочарованием, заметив мое растерянное выражение. Он хотел, вероятно, объяснить, но в этот момент мне показалось, что я заметил в отдалении пальто Марины, и я, пожав ему руку, как равному, простился с ним, и бросился в том направлении.
Напрасная тревога! Это не была Марина… И час, когда, по моим расчетам, я имел шансы ее встретить, уже прошел. Ругаясь про себя на всех знакомых мне языках и всеми самыми гнусными словами, я повернул к вокзалу Монпарнас, и через десять минут уже спускался в метро. Если что-нибудь одно не ладится, всегда уж непременно, точно на зло, к этому присоединяются еще и другие мелкие неприятности!
Задумавшись, я сел в поезд, идущий не в том направлении, какое мне было нужно, и мне пришлось пересесть, когда я спохватился, проехав три остановки; притом, я вышел на неудобной станции, не узловой, так неудачно, что мне пришлось второй раз купить билет…
Потеряв лишние четверть часа, я снова проезжал мимо Монпарнаса, уже в обратную сторону, и в отворившейся двери вагона прямо перед мной вдруг появилась Марина.
В ее глазах отразилось безграничное изумление, но улыбка, которая пробивалась сквозь него, сразу сказала мне, что мои страхи были напрасны и что у меня нет повода к тем жалобам, короб которых я несколько недель носил на сердце.
Какое солнечное чувство озарило мою душу, какое непередаваемое ощущение блаженства, ясности и спокойствия наполнили меня всего, когда она, стоя бок о бок со мной, расспрашивала меня о том, каким чудом я ухитрился попасть в тот самый вагон, в ту самую минуту, когда она войдет?
Собраны очерки и рецензии Даниила Федоровича Петрова (псевдоним Владимир Рудинский ; Царское Село, 1918 – Париж, 2011), видного представителя «второй волны» русской эмиграции, посвященные литературе Русского зарубежья, а также его статьи по проблемам лингвистики. Все тексты, большинство из которых выходили в течение более 60 лет в газете «Наша Страна» (Буэнос-Айрес), а также в другой периодике русского зарубежья, в России публикуются впервые. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Основу сборника Владимира Рудинского (настоящее имя Даниил Петров; Царское Село, 1918 – Париж, 2011), видного представителя «второй волны» русской эмиграции, составляет цикл новелл «Страшный Париж» – уникальное сочетание детектива, триллера, эзотерики и нравственно-философских размышлений, где в центре событий оказываются представители русской диаспоры во Франции. В книгу также вошли впервые публикуемые в России более поздние новеллы из того же цикла, криминальная хроника и очерки, ранее печатавшиеся в эмигрантской периодике.
Собраны очерки Даниила Федоровича Петрова (псевдоним Владимир Рудинский; Царское Село, 1918 – Париж, 2011), посвященные русской художественной и публицистической литературе, а также статьи по проблемам лингвистики. Тексты, большинство которых выходило в течение более 60 лет в газете «Наша Страна» (Буэнос-Айрес), а также в другой периодике русского зарубежья, в России публикуются впервые.
Елена — главная героиня, своенравная девушка, жизнь заставила стать ее сильной, ведь она потеряла всю свою семью, выжившая чудом, переезжает к своей бабушке. Елена пытается приспособиться к новой жизни, обрести новых друзей… Но всей этой идиллии приходит конец. Приняв участие в загадочном ритуале поневоле, становится частью ведьмовского ковена. Смогут ли ребята выжить в колдовском мире? Ведь на них уже началась охота. Пожертвует ли Елена своей любовью, чтобы спасти всех?
В настоящий сборник вошли восемь разноплановых рассказов, немного вымышленных и почти реальных, предназначенных для приятного времяпрепровождения читателя.
Повесть-сказка, без моральных нравоучений и объяснения смысла жизни для нашей замечательной молодежи. Она и без нас все знает.
Максим, как и многие люди, жил обычной жизнью, не хватая звёзд с неба, но после поездки в Индию, где у него произошла довольно странная встреча с одним мудрым старцем, фундамент его привычного мировоззрения дал трещину, а позже и вовсе рассыпался в прах. Новый смысл и уже иные горизонты увлекли молодого человека к разгадке очень древней тайны жрецов… И это ещё не всё, впереди другие приключения и жизненные головоломки. С уважением, Вячеслав Корнич.
Тяга к взрослым мужчинам — это как наркотик: один раз попробуешь — и уже не в силах остановиться. Тем, для кого априори это странно, не объяснишь. И даже не пытайтесь ничего никому доказывать, все равно не выйдет. Банально, но вы найдете единомышленников лишь среди тех, кто тоже на это подсел. И вам даже не придется использовать слова типа «интерес», «надежность», «безопасность», «разносторонность», «независимость», «опыт» и так далее. Все будет ясно без слов. Вы будете искать этот яд снова и снова, будет даже такой, который вы не захотите пустить себе по вене, но который будете хранить у самого сердца и носить всегда с собой.
Мэпллэйр – тихий городок, где странности – лишь часть обыденности. Здесь шоссе поедает машины, болотные огни могут спросить, как пройти в библиотеку, а призрачные кошки гоняются за бабочками. Люди и газеты забывают то, чего забывать не стоит. Нелюди, явившиеся из ниоткуда, прячутся в толпе. А смерть непохожа на смерть. С моста в реку падает девушка. Невредимая, она возвращается домой, но отныне умирает каждый день, раз за разом, едва кто-то загадает желание. По одним с ней улицам ходит серый мальчик. Он потерял свое прошлое, и его неумолимо стирают из Мироздания.