Страшные Соломоновы острова - [15]

Димыч посопел и, с сожалением отрываясь от поглощения очередного огурца, сказал:

– Наверное, нет. Были случаи, когда мы закрывали какую-то тему. Ну, чтобы избежать дружеского мордобоя, к примеру. А так, чтобы – табу?.. Нет. Другое дело, что не принято обсуждение ради обсуждения. Говорим о том, что искренне волнует, интересует. Ключевое слово – искренность. Ну и еще – готовность подавляющего большинства поддержать разговор. А о чем ты хотела спросить?

Хеля раздумчиво протянула, катая в руке порожнюю стопку:

– Вопросов очень много. Мешает опасение вторгнуться ненароком в приватные сферы, имеющиеся у каждого. Понимаете, у нас с Дитером не было до сих пор возможности по-простому пообщаться с интересными русскими. Деловые контакты, как вы понимаете, это не совсем то. Атмосфера не очень способствует. Партнеры, подчиненный персонал – это всегда зависимость друг от друга. Какие уж тут искренние разговоры на отвлеченные темы. А здесь, сейчас – все совсем другое... Ну хорошо, – решилась она, сдувая с лица непокорную прядку светлых волос. – Вопрос к Димычу. Что лично тебя привлекает в поиске? Я не очень... назойлива?

Тот кивнул, принимая вопрос. Пожевал губу.

– Копаю, потому что нравится копать. Это – настоящее. А жизнь кругом – полная херня. Неправильная какая-то. М-да... как-то я не очень, – немного обескуражился он. – Это вы лучше к Витьку. Я – больше руками мастак, – и с преувеличенной сосредоточенностью заковырялся в пачке, выуживая сигарету.

Хелена и Дитер выжидательно взглянули на меня.

– А что Витя? Димыч выдал почти идеальную формулу. Или вам нужны комментарии? – взглянул я на ребят.

Они синхронно кивнули. Я сосредоточился.

– Ну, хорошо. Я думаю, в поля вообще случайно не попадают. Это – кажущаяся случайность. А на самом деле, человеку просто становится душно в рамках своей обыденной жизни. Есть разные способы попытаться вдохнуть свежий воздух. Рыбалка, охота, туризм, разные варианты экстрима... Ну и коп, естественно.

Объединяет их всех одно – желание хотя бы на время вырваться из бетонной удавки города, где почти все искусственное – дружба, любовь, добро, зло, желания, цели, идеалы... Почти все – условность, дешевый пластик. Сегодня так, а завтра наоборот. А потом снова наоборот. Настоящее только одно – выгода. Фактически любой ценой. Она же – цель и смысл жизни. Все покупается и продается. Это стало нормой. Только исходя из этого определяют успешность и состоятельность личности.

Многих от такой жизни тошнит. Кто-то смиряется, кто-то спивается. Другие убегают хотя бы ненадолго, стремясь вырваться из этой атмосферы, иссушающей душу. Понимаете? Уходят в первую очередь не куда-то, а от чего-то. Кто на время, а кто-то навсегда. Этих, последних, нашедших силы и мужество изменить свою жизнь, перестать сжигать годы и годы, гоняясь за лживыми, эфемерными ценностями, я считаю счастливыми людьми.

Я вас не очень утомил?

– Говори, – произнес Дитер, сосредоточенно глядя мне в глаза.

Хеля просто молча кивнула, не отводя взгляда от пылающих жаром углей.

Я продолжил.

– Так вот, те, кто хочет хотя бы на время вырваться, ищут отдушину по себе. Для нас это коп. Почему именно он? Здесь тоже все не очень просто. Есть несколько уровней восприятия, в зависимости от того, насколько ты погружен в процесс.

Первый и самый очевидный – просто вариант отдыха на природе, одному или в приятной компании, где все равны. Плевать, кто ты в городе – делавар или безработный, врач или мент. Статус определяется твоими чисто человеческими качествами. Искренностью, умом, легкостью на подъем... Всем, что позволяет «попасть в обойму» к понравившимся тебе людям. Благодаря тому, что существенная часть находок имеет, хотя и небольшую, но цену, позволить себе заниматься копом без серьезных затрат может почти каждый.

Ну и, в конце концов, это занятие просто затягивает. Да и интригу никто еще пока не отменял. И надежда поймать свою «золотую рыбку» греет душу каждого, отправляющегося на поиск.

Второй уровень – осмысленное приобщение к изучению своей истории.

Сначала это просто те непередаваемые ощущения, которые испытывает каждый копарь, держа на ладони поднятую им монетку – овеществленный кусочек истории. Вы сегодня наверняка это прочувствовали.

Ребята согласно кивнули.

– У той же Хели сегодня выскочила чешуйка почти пятисотлетней давности. Представьте себе только – пятьсот лет назад живой человек, а не персонаж исторического романа, потерял ее невзначай, а сегодня наша славная боевая подруга подняла эту славную серебряшечку. Понимаете? Из рук в руки! Через пятьсот лет! Кстати, к слову, мои импортные друзья: до рождения объединенной Германии в 1871 году гением товарища Бисмарка оставалось еще долгих три столетия.

Хелена выпутала свою находку из вдумчивой упаковки и вновь завороженно уставилась на нее. А Димыч, выражая всем своим видом недоумение столь нерациональной тратой времени, быстренько раздал всем по порции и торжественно провозгласил:

– Ну, за историю!

Выпили, закусили, закурили...

– Витя, продолжай, пожалуйста. Нам очень интересно, – попросила Хеля.

Не жеманясь, я возобновил свой затянувшийся монолог.