Страшные истории Сандайла - [62]
Потом со щелчком закрывает дверь. Сначала я думаю, что она меня закроет, но она этого не делает.
Потом она долго не возвращается. Я хочу есть, но не знаю, можно ли мне спуститься вниз и сделать себе сэндвич. Ровным счетом ничего не слышу, будто ее вообще нет в доме. Но машину она, судя по всему, не заводила, значит, в магазин уехать не могла. Выглядываю в окошко и вижу ее вдали в тени большого дерева у самой ограды. Она что-то быстро делает, на металле поблескивает солнце. Но что именно, мне не видно.
Я тихонько спускаюсь вниз, утопая в тиши Сандайла. Снаружи завывает ветер. Но с восточной стороны до меня доносится натужное ворчание и звяканье вонзаемого в землю заступа.
Я осторожно открываю дверь черного хода, тихо, как вечерний бриз, и выхожу. Бледняшка Колли и щенок Дампстер буквально прилипли ко мне. Каждый из них очень напуган, от чего мне становится еще страшнее. Я крадусь вдоль дома и стараюсь ступать, не издавая ни звука.
Мама стоит у большой кучи земли, опираясь на ручку лопаты. Вся мокрая от пота; видимо, даже под этим прохладным зимним солнцем ей все равно жарко. Копает, вероятно, уже давно. Перед ней прямоугольная яма примерно пять футов на три.
«Эй, – безмолвно обращаюсь я к Бледняшке Колли, – смотри какую большую яму вырыла мама».
«Какая там яма, – отвечает та, – ты не хуже меня знаешь, что это такое».
Когда я возвращаюсь в комнату, мое сердце чуть не выпрыгивает из груди.
Роб
Я все верчу и верчу в руках костяной нож. Поскольку животное, вероятно, погибло в молодом возрасте, кость можно немного согнуть. Не думаю, что она способна пробить плоть. Скорее всего, Колли позаимствовала ее у того жуткого костяного портрета, который настояла взять с собой.
Я никак не могу выбросить из головы ее лицо. Когда она, чуть высунув розовый язык, била и била подушку, в ее глазах застыла полная сосредоточенность. Как она вообще сделала этот нож? Впрочем, это не имеет никакого значения.
Передо мной красуются ветви древа возможных решений.
1. Как не дать Ирвину забрать с собой одну или даже обеих моих дочерей?
2. Если взять в школе дополнительные часы, то как постоянно за ними приглядывать?
3. А если у меня не будет возможности постоянно за ними приглядывать, то как помешать Колли обижать Энни?
Я мысленным взором смотрю на эту диаграмму, пылающую неопровержимой логикой. Ответ рядом и всегда один и тот же, сколько ветвей ни рисуй. У меня больше нет вариантов. Чтобы сохранить хотя бы одну дочь, я могу сделать только одно, приняв худшее из всех возможных решений.
Иду в сарайчик для инструментов. В солнечном свете мне призывно подмигивает сверкающая лопата. «Привет, Роб, а я тебя ждала».
В Сандайле только два надгробия, на могилах Фэлкона и Мии. Но под землей сокрыто много чего еще, незаметного для чужих глаз. Все эти владения представляют собой одно большое кладбище. Порой я лежу без сна и представляю его в виде либо слоеного пирога, либо средневекового представления об аде. Когда в нем тесно спрессовались множество секретов, громоздящиеся друг на друге жизни, груз лет и опаляющее чувство вины, он приобрел твердость алмаза. Здесь, в земле Сандайла, покоятся тайны, проникнуть в которые не дано никому.
Белый забор вокруг собачьего погоста посеребрился от возраста; дощечки разболтались и слегка постукивают от проносящихся мимо вихрей. Да и бог с ними; ветер здесь всегда – рыщет в холоде, хлещет тебя по лицу своими грубыми ручищами.
Кладбище хоть и собачье, но похоронены на нем не только они.
Мне нужно отыскать нужное место – конкретную могилу. Я уже выкопала несколько ям, но пока ничего не нашла. Не раз и не два штык лопаты натыкался на белую кость. Вот на меня пустыми глазницами взирает череп с длинными клыками. Крупный был пес, пожалуй, немецкая овчарка. Я вынимаю из кармана косточку, превращенную Колли в нож, и тихонько кладу рядом, считая, что так будет правильно. Потом вижу скелеты двух лежащих бок о бок щенков. В земле виднеются и другие кости, разбросанные в разные стороны падальщиками и временем. А я все копаю и копаю, вглядываясь в землю в надежде увидеть голубой проблеск.
Мне нужно то, что я закопала здесь после всего случившегося.
Под палящим небом в грязи мелькает какой-то блик. С гулко колотящимся сердцем я наклоняюсь и вижу перед собой потемневший от времени осколок зеркала. От его вида меня пробирает озноб. Прошлое и настоящее сплетаются в тесный клубок. Но надо двигаться дальше.
Предмет моих поисков я обнаруживаю через час или около того. В бурой земле сверкает пятно яркого цвета. Я отшвыриваю лопату, падаю на колени и рою руками. Здесь словно прогнила сама почва, влажная и неприятная на ощупь. Я гоню от себя мысли о разлагающейся плоти, которая превращается в тлен и становится землей.
Коробочку прикрывают изящно изогнутые кости, словно у земли выросли ребра. Я скребу ногтями, и вот она уже у меня в руках. Пластмассовая голубая коробочка.
Когда я хватаю лопату, чтобы расширить яму, в земле поблескивает что-то еще. Торчащий уголок старой жестянки, теперь проржавевшей от времени. Мордочка Снупи превратилось в белое пятно, но блестящие черные уши никуда не делись.
«Мужчина примерно двадцати семи лет, в браке не состоит. Безработный или же занят ручным трудом. В общественном плане маргинал. Скорее всего, ранее привлекался за насильственные преступления. Мотивация для похищения ребенка сводится к…» Так Ди представляет маньяка, лишившего ее младшей сестры много лет назад. До сих пор полиция не может ничего сделать – зацепок нет. Только по крошечной улике – старой фотографии подозреваемого – Ди начинает собственное расследование. Хоть на ней и не видно лица, есть кое-что важное – адрес.
Что скрывается за мечтами? Что хранит молчание, пока продолжается путь? Что показывает свой оскал, когда приходит время остановиться на грани отчаяния? То, что принято не замечать. То, что рано или поздно начинает кричать совершенно незнакомым голосом. То, что заслуживает внимательного наблюдения, пока оно еще мирно спит где-то в глубине…
Эти рассказы о том, что может произойти с каждым, стоит только осознать одну важную вещь: если в вашей жизни есть страх, не стоит толковать себе, что это лишь детское безумство. Ты узнаешь, почему восьмилетний мальчик так сильно боялся темноты; как девочка стала слышать голос из своего дневника; как школьники пытались подшутить над мертвыми, и как четверо ребят мечтали о лучшей жизни, а получили… то, что получили.
Когда шериф Тауншенд видит на дороге человека с двумя ножами, а рядом с ним труп, дело кажется ему предрешенным. Но подозреваемый отказывается отвечать на вопросы, и нет улик, связывающих его с убийством. Шериф обращается к частному детективу Алексу Рурку за помощью. Таинственная история о безжалостном убийце с леденящим кровь сюжетом.
Человечество считает себя царями природы, даже не задумываясь, какие катаклизмы могут его настичь. Когда свирепая природа атакует целые континенты, близкие друзья, что отмечали свадьбу, решают спасти своих близких, которые волею случая оказались в ловушке и обречены. Но герои решают взять всё в свои руки, понимая, что это может стоить им собственных жизней. Содержит нецензурную брань.
Кира Медведь провела два года в колонии за преступление, которого не совершала. Но сожалела девушка не о несправедливости суда, а лишь о том, что это убийство в действительности совершила не она. Кира сама должна была отомстить за себя! Но роковой выстрел сделала не она. Чудовищные воспоминания неотступно преследовали Киру. Она не представляла, как жить дальше, когда ее неожиданно выпустили на свободу. В мир, где у нее ничего не осталось.
Семь принципов — солнце Империи, ее вдохновение и божество; идеи Первого императора неоспоримы и бесценны, и первая среди них — война: бесконечная, вечная война ради войны. Но времена меняются, и приходит день сложить оружие; этот-то день и ставит Империю перед главным испытанием в ее истории — миром. Содержит нецензурную брань.
Говорят, мы никогда не узнаем, что случилось. Говорят, море хранит свои секреты… Корнуолл, 1972 год. Трое смотрителей маяка бесследно исчезают. Входная дверь запирается изнутри. Часы остановились. В журнале главного смотрителя записи о сильном шторме, но всю неделю небо было ясным. Что случилось с этими тремя мужчинами? Бурное море шепчет их имена. Приливные волны топят призраков. Двадцать лет спустя женщины, которых они оставили, все еще изо всех сил пытаются двигаться дальше. Хелен, Дженни и Мишель должна была объединить трагедия, но вместо этого разлучила их.