Страшные истории Сандайла - [47]
– Ты в порядке? – в двадцатый раз спрашивает меня Джек.
Не знаю, что ей на это ответить. Сама она выглядит как обычно, разве что немного уставшей. Поверить в то, что прошлым вечером она пыталась откусить мне палец, очень и очень трудно.
– Джек, что это было?
– Я думаю, мне приснился сон.
– Понятно, – отвечаю я.
На сон, конечно же, совсем не похоже, но спорить у меня нет ни малейшего желания.
– Это больше не повторится, Санденс, – говорит она, – обещаю тебе. Просто еще немного, и я здесь сойду с ума. Нам надо привести в действие План.
– Согласна, – говорю я.
О необходимости «привести в действие План», говорят девочки в Бингли-Холле. По правде говоря, я не думала, что нам и правда придется что-то делать. Для меня это лишь идея, сродни привычке лежать вечером в постели и грезить об идеальном бойфренде. У моего, например, белокурые волосы, выглядит он в точности как Роберт Редфорд, только с зелеными, как у меня, глазами. Занимается творческой профессией, к примеру хореографией. Француз. У Джек он спасатель, темноволосый, но с голубыми глазами, как у Роберта Редфорда. (Из двух наших воображаемых принцев ни тот, ни другой не проявляют ни малейшего интереса к науке.)
– Спрашивать Фэлкона будешь ты, договорились? – Джек вытирает о передник руки, оставляя на нем кровавую полосу. – Тебя он послушает. Ты же ведь у нас хорошая.
– Ладно, спрошу, – отвечаю я, – только никакая я не хорошая.
– О, Фэлкон… – говорит Джек и визгливым голосом продолжает: – А расскажи-ка мне опять о низкоактивной моноаминоксидазе А. – Потом прикрывает передником нижнюю часть лица и хлопает ресницами. – А я плохая. И интересная.
– Ты прям как Мэрджори в тот момент, когда она узнала о списывании на экзамене в четвертом классе.
– А вот и нет!
Когда Джек отворачивается, я осторожно кладу ей на хвостик немного потрохов, которые на несколько мгновений неподвижно замирают, а потом под ее вопли соскальзывают ей за воротник. И все возвращается в норму.
На длинных скамейках под палисандровым деревом почти никого нет. Наступает жара, большинство гостей Сандайла уже позавтракали и взялись за работу. Лишь на дальнем конце устроилась пара аспирантов, которым Фэлкон как раз рассказывает историю о своей учебе на первом курсе Массачусетского технологического института. Они слушают с широко распахнутыми глазами, энергично кивая. Кажется, один из них парень, а другая девушка, хотя у них одинаковая прическа и одинаково большие глаза. Эту историю, в которой фигурируют преподаватель философии и пончик, я слышала уже сто раз. Я не поняла ее, когда он рассказал ее при мне впервые, не понимаю и сейчас.
– Утром я отведу Двадцать Третьего в западный загон, – говорит Фэлкону Мия, наклонившись налить ему кофе. Вокруг ее лица ладаном клубится пар.
На мою тарелку ложится тень.
– Привет.
Подняв глаза, я вижу перед собой молоденького парнишку лет двадцати с небольшим в ослепительно-белоснежной рубашке на пуговицах – такой белизны мне сроду встречать не привелось. Пустое лицо, темные волосы, в общем, ничего интересного. Он склоняется ко мне, но чуть ближе, чем нужно. Я улавливаю исходящий от него под палящим солнцем запах чистой кожи.
– Роб, – говорит в этот момент Джек. Я даже не слышала, как она подошла. – Вот ты где.
Она проворно садится напротив меня, чтобы парню пришлось уйти.
– Ха! У вас же разного цвета глаза, – говорит он. – Раньше я этого не замечал.
– Не все близнецы абсолютно одинаковы, – произносит Джек, взяв меня за руку. – Надо же быть таким тормозом. Мы двуяйцевые, понял? Неужели в этих мудреных колледжах вас даже этому не учат?
– А ты умна, – говорит он. Ее грубость ему, похоже, даже нравится.
– Зато ты нет. В этой рубашке ты через двадцать минут будешь мокрый от пота. Здесь тебе пустыня, а не хухры-мухры.
Парень вскидывает вверх руки и уходит. Мы с Джек хихикаем. Когда она пришла, меня охватило невероятное облегчение. Сама я никогда не умела выпутываться из ситуаций, которые мне не нравятся.
– Девочки? – Мы вздрагиваем, Джек заливается румянцем. Прямо за нашей спиной стоит Мия. – С гостями мы в таком тоне не разговариваем.
Джек лишь смотрит перед собой, однако Мия кивает с таким видом, будто получила ее согласие, и направляется дальше в сторону кухни.
Джек берет из вазы с фруктами яблоко и ровным рядочком откусывает от него три небольших куска. Этот специфичный узор в виде небольших надкусов означает «Мия лузер».
Перехватив обращенный на нас взгляд Фэлкона, устроившегося по другую сторону стола, я доедаю яблоко, ощущая себя неуютно от того, что он не сводит с меня глаз. Почему бы им обоим просто не оставить нас в покое? Лузер. Во рту это слово сочится влагой. Глотая, я чувствую, как оно проваливается через горло в желудок и булькает там, как булыжник в кипятке.
Из расположившихся рядом зарослей пустынной жимолости доносится трель колибри. Ее порхающие крылышки превратились в размытое пятно, грудка кажется темно-красной капелькой.
– Как трепещущее сердце, вот-вот готовое выпрыгнуть из груди, – говорю я и тут же чувствую себя полной дурой.
– Она как мы с тобой, – отвечает Джек, глядя на птичку, – мы тоже два сердца, вылетевшие из наших тел, я твое, а ты мое.
«Мужчина примерно двадцати семи лет, в браке не состоит. Безработный или же занят ручным трудом. В общественном плане маргинал. Скорее всего, ранее привлекался за насильственные преступления. Мотивация для похищения ребенка сводится к…» Так Ди представляет маньяка, лишившего ее младшей сестры много лет назад. До сих пор полиция не может ничего сделать – зацепок нет. Только по крошечной улике – старой фотографии подозреваемого – Ди начинает собственное расследование. Хоть на ней и не видно лица, есть кое-что важное – адрес.
Человечество считает себя царями природы, даже не задумываясь, какие катаклизмы могут его настичь. Когда свирепая природа атакует целые континенты, близкие друзья, что отмечали свадьбу, решают спасти своих близких, которые волею случая оказались в ловушке и обречены. Но герои решают взять всё в свои руки, понимая, что это может стоить им собственных жизней. Содержит нецензурную брань.
Тяга к взрослым мужчинам — это как наркотик: один раз попробуешь — и уже не в силах остановиться. Тем, для кого априори это странно, не объяснишь. И даже не пытайтесь ничего никому доказывать, все равно не выйдет. Банально, но вы найдете единомышленников лишь среди тех, кто тоже на это подсел. И вам даже не придется использовать слова типа «интерес», «надежность», «безопасность», «разносторонность», «независимость», «опыт» и так далее. Все будет ясно без слов. Вы будете искать этот яд снова и снова, будет даже такой, который вы не захотите пустить себе по вене, но который будете хранить у самого сердца и носить всегда с собой.
Адвокат Франсин Дей и подумать не могла, что влюбится в собственного клиента. Мартин обратился к ней с целью максимально выгодно развестись с женой Донной. Бракоразводное дело перерастает в роман. Но однажды Франсин видит, как Мартин мило ужинает с Донной в ресторане… На следующее утро Франсин просыпается в квартире соседа Пита, в одежде, перепачканной кровью. Она ничего не помнит о прошедшей ночи! И тут выясняется, что Донна пропала без вести. Тогда в игру вступает Пит… Он угрожает рассказать полиции подробности той странной ночи.
Кира Медведь провела два года в колонии за преступление, которого не совершала. Но сожалела девушка не о несправедливости суда, а лишь о том, что это убийство в действительности совершила не она. Кира сама должна была отомстить за себя! Но роковой выстрел сделала не она. Чудовищные воспоминания неотступно преследовали Киру. Она не представляла, как жить дальше, когда ее неожиданно выпустили на свободу. В мир, где у нее ничего не осталось.
Семь принципов — солнце Империи, ее вдохновение и божество; идеи Первого императора неоспоримы и бесценны, и первая среди них — война: бесконечная, вечная война ради войны. Но времена меняются, и приходит день сложить оружие; этот-то день и ставит Империю перед главным испытанием в ее истории — миром. Содержит нецензурную брань.
Ольга Воронова, хозяйка съеденного кризисом интернет-магазина, доведенная до отчаяния безденежьем, решается на безрассудный шаг. В аэропорту, куда она едет, отключаются источники питания, и ее регистрируют на несуществующий рейс. Она попадает в прошлое, которое хочет забыть. Всплывает и история об умершем женихе, скоропостижная смерть которого двадцать лет оставалась загадкой для всех. До сих пор никто не знает, было ли это самоубийство, заказной несчастный случай или просто неудачное стечение обстоятельств.
Говорят, мы никогда не узнаем, что случилось. Говорят, море хранит свои секреты… Корнуолл, 1972 год. Трое смотрителей маяка бесследно исчезают. Входная дверь запирается изнутри. Часы остановились. В журнале главного смотрителя записи о сильном шторме, но всю неделю небо было ясным. Что случилось с этими тремя мужчинами? Бурное море шепчет их имена. Приливные волны топят призраков. Двадцать лет спустя женщины, которых они оставили, все еще изо всех сил пытаются двигаться дальше. Хелен, Дженни и Мишель должна была объединить трагедия, но вместо этого разлучила их.