Страшные истории Сандайла - [43]
Его байки я обожаю.
– Нет, у меня нет времени, слишком много надо набрать морковки. Сама знаешь, что сделает Мия, если я не принесу ее на кухню.
Я тихо хихикаю – Павел очень любит рассказывать истории, а Мия в жизни никому ничего не сделает.
– Расскажи, как в Сандайле появились первые собаки, доставшиеся нам от Грейнджеров.
– Давай лучше дергать морковку!
– Может, вот это поможет тебе изменить решение? – говорю я, вытаскивая из кармана сэндвич с желе.
– О боже, дети. Никогда вы не оставите меня в покое.
Павел подтаскивает пару пустых ящиков и переворачивает их, чтобы на них можно было сесть. Как же замечательно в этой прохладной теплице, где над нашими головами туманом клубится водяной пар. Он разворачивает сэндвич с желе и в два приема его проглатывает.
– Ну так вот, – говорит Павел, усиленно работая челюстями, – давным-давно, когда в Сандайле не было не только собак, но и вас, здесь жили только Мия, Фэлкон и я.
– И Лили, – напоминаю ему я, – моя мама.
– А то как же. Нас было четверо, и больше ни одной души. Только где-то далеко о себе заявляли собаки. По ночам мы слышали их лай. Ав-ав-ав!
– Здешние псы лают совсем не так, – напоминаю ему я.
– Ладно, уговорила. Американцы. Гав-гав-гав.
– Гав-ав, Павел.
– Чушь какая-то. Ты слушать будешь или спорить со мной, а?
– Спорить!
Он с силой трет меня рукой по голове, которая через несколько мгновений уже вся пылает, и я вскрикиваю.
– По ночам по ту сторону пустыни мы слышали скулеж псов. Он доносился из каньона, где тогда располагалась щенячья ферма.
– У подножия Коттонвудских гор, – говорю я.
– Ну да. Лина и Берт Грейнджеры держали всех своих псов взаперти в темных клетках. Морили их голодом и заставляли рожать все больше и больше щенков, чтобы потом их продавать. Причем как породистых и дорогих, так и дешевых, для нужд лабораторий. Они продавали их сотнями, чтобы на вырученные деньги покупать наркотики, которые просто обожали. Заставляли собак драться за еду, а если не могли какую-то из них продать, вешали ее и смотрели, как она умирает. Им это казалось весело. Говорят, что некоторые их питомцы предпочитали с разбега биться о стену, лишь бы больше не жить такой жизнью.
Каждую божью ночь мы все – твоя мама, Фэлкон, Мия и я – слушали их скулеж и говорили себе: «Нет, с собаками так обращаться нельзя». А потом придумали план. С наступлением темноты взяли ружья и ножи, вымазали черной краской лица, чтобы нас никто не увидел во тьме, и двинулись к каньону. Чем ближе мы подходили, тем громче скулили собаки. Маленькие выли, большие лаяли. Им всем было больно.
Когда мы заглянули в окно, нашим взорам предстала жуткая картина. В комнате рядами стояли клетки. Лина с Бертом смотрели телевизор. Фэлкон прикладом ружья вышиб дверь. Мы влетели внутрь, они вскочили на ноги. Завязалась драка! Лина закричала и бросилась душить Мию. Прогремели выстрелы. Бах-бах-бах! Когда дым рассеялся, мы увидели, что Лина с Бертом по ошибке убили друг друга.
Потом мы открыли клетки. Псы выходили из них медленно, как старики. За всю свою жизнь они ни разу не видели неба. Но потом стали ко всему принюхиваться и вдыхать воздух. У них заблестели глаза. Они стали лизать нам руки. Мы все вместе возвратились в Сандайл. Собаки прыгали впереди нас в лучах пустынной луны и лаяли, на этот раз от радости. Ав-ав-ав! Теперь мы все дружно живем здесь, и каждый из нас счастлив.
Историю о том, как Мия с Фэлконом привели с гнусной щенячьей фермы по соседству в Сандайл первых собак, я, конечно же, знала. И, разумеется, знаю, что ни в какой дом к Гренджерам Фэлкон, Мия, Павел и Лили не вламывались, не набрасывались на них и не воровали у них питомцев. Но, глядя на маленького койота, мне захотелось услышать ее в изложении Павла. В ней мы выступаем в роли хороших парней, благодаря чему я чувствую себя лучше, думая о том, как с собаками обращаются в Сандайле. У них всегда есть еда и солнце. У нас они живут лучше, чем в какой-нибудь лаборатории или питомнике наподобие щенячьей фермы.
Мы с Павлом копаем морковку. Но если я ее попросту выдергиваю, он аккуратно вытаскивает из земли, будто убеждая. Его руки действуют не лучшим образом. Пальцы еще помнят голод, мышцы и связки просят их накормить. Но наполнить морковкой корзину он все же может. Вон с веревок весело сорвалась ветка вьющейся фасоли и косо свесилась с палки, служащей ей опорой. Павел осторожно берет ее рукой и возвращает обратно, стараясь не повредить лист. Бечевку завязывает своим привычным узлом, который сам называет булинем. Мы с Джек пытались научиться его завязывать. «Надо всего лишь представить, что веревка влюблена», – говорил когда-то он нам, когда мы разочарованно кричали. Некоторые его мысли не поддаются точному переводу с родного для него польского языка. «Ей больше всего на свете хочется стать узелком».
– Все еще витаешь в облаках, Роб? – спрашивает Павел, отряхивая от земли длинный корнеплод. Обвести его вокруг пальца очень трудно. Порой кажется, что он улавливает твои чувства даже раньше тебя самого.
– Мне все не дает покоя вопрос, почему ты отличаешься от нашей семьи, – говорю я, – хотя живешь здесь, сколько я себя помню.
«Мужчина примерно двадцати семи лет, в браке не состоит. Безработный или же занят ручным трудом. В общественном плане маргинал. Скорее всего, ранее привлекался за насильственные преступления. Мотивация для похищения ребенка сводится к…» Так Ди представляет маньяка, лишившего ее младшей сестры много лет назад. До сих пор полиция не может ничего сделать – зацепок нет. Только по крошечной улике – старой фотографии подозреваемого – Ди начинает собственное расследование. Хоть на ней и не видно лица, есть кое-что важное – адрес.
Человечество считает себя царями природы, даже не задумываясь, какие катаклизмы могут его настичь. Когда свирепая природа атакует целые континенты, близкие друзья, что отмечали свадьбу, решают спасти своих близких, которые волею случая оказались в ловушке и обречены. Но герои решают взять всё в свои руки, понимая, что это может стоить им собственных жизней. Содержит нецензурную брань.
Тяга к взрослым мужчинам — это как наркотик: один раз попробуешь — и уже не в силах остановиться. Тем, для кого априори это странно, не объяснишь. И даже не пытайтесь ничего никому доказывать, все равно не выйдет. Банально, но вы найдете единомышленников лишь среди тех, кто тоже на это подсел. И вам даже не придется использовать слова типа «интерес», «надежность», «безопасность», «разносторонность», «независимость», «опыт» и так далее. Все будет ясно без слов. Вы будете искать этот яд снова и снова, будет даже такой, который вы не захотите пустить себе по вене, но который будете хранить у самого сердца и носить всегда с собой.
Адвокат Франсин Дей и подумать не могла, что влюбится в собственного клиента. Мартин обратился к ней с целью максимально выгодно развестись с женой Донной. Бракоразводное дело перерастает в роман. Но однажды Франсин видит, как Мартин мило ужинает с Донной в ресторане… На следующее утро Франсин просыпается в квартире соседа Пита, в одежде, перепачканной кровью. Она ничего не помнит о прошедшей ночи! И тут выясняется, что Донна пропала без вести. Тогда в игру вступает Пит… Он угрожает рассказать полиции подробности той странной ночи.
Кира Медведь провела два года в колонии за преступление, которого не совершала. Но сожалела девушка не о несправедливости суда, а лишь о том, что это убийство в действительности совершила не она. Кира сама должна была отомстить за себя! Но роковой выстрел сделала не она. Чудовищные воспоминания неотступно преследовали Киру. Она не представляла, как жить дальше, когда ее неожиданно выпустили на свободу. В мир, где у нее ничего не осталось.
Семь принципов — солнце Империи, ее вдохновение и божество; идеи Первого императора неоспоримы и бесценны, и первая среди них — война: бесконечная, вечная война ради войны. Но времена меняются, и приходит день сложить оружие; этот-то день и ставит Империю перед главным испытанием в ее истории — миром. Содержит нецензурную брань.
Ольга Воронова, хозяйка съеденного кризисом интернет-магазина, доведенная до отчаяния безденежьем, решается на безрассудный шаг. В аэропорту, куда она едет, отключаются источники питания, и ее регистрируют на несуществующий рейс. Она попадает в прошлое, которое хочет забыть. Всплывает и история об умершем женихе, скоропостижная смерть которого двадцать лет оставалась загадкой для всех. До сих пор никто не знает, было ли это самоубийство, заказной несчастный случай или просто неудачное стечение обстоятельств.
Говорят, мы никогда не узнаем, что случилось. Говорят, море хранит свои секреты… Корнуолл, 1972 год. Трое смотрителей маяка бесследно исчезают. Входная дверь запирается изнутри. Часы остановились. В журнале главного смотрителя записи о сильном шторме, но всю неделю небо было ясным. Что случилось с этими тремя мужчинами? Бурное море шепчет их имена. Приливные волны топят призраков. Двадцать лет спустя женщины, которых они оставили, все еще изо всех сил пытаются двигаться дальше. Хелен, Дженни и Мишель должна была объединить трагедия, но вместо этого разлучила их.