Страшное дело - [10]

Настасью подняли на руки и понесли в избу, уложили ее на долгой лавке и стали ждать, что будет.

Понемногу пришла в себя Настасья, стали у нее расспрашивать, за что ее так избил Филипп. Вздохнула Настасья и тихо проговорила:

– - Ох! грехи тяжкие… поминать тошнехонько!.. -- и закашлялась Настасья, застонала, из глаз слезы брызнули.

– - Ох! уходил он меня… Не переживу… Смерть моя!

Люди молча глядели не нее, бабы всхлипывали. Заметила Настасья среди мужиков кума своего и подозвала его к себе.

– - Куманек, батюшка! -- заговорила она. -- Будь друг, напиши ты Андрюше письмецо. Пропиши ему, что умираю я. Хотелось бы перед смертью взглянуть на него. Не приедет ли домой?

– - Ладно, напишу, -- сказал кум.

– - Ты поскорее, голубчик мой.

– - Сейчас пойду, напишу и сам в контору снесу, будь спокойна.

– - Ну ладно… потрудись… Ох, кабы увидать мне его!.. К вечеру ей стало хуже. "Словно у меня там внутри оторвано все", -- говорила она и к ночи совсем в забытье впала. Она стала бредить, метаться. И только к утру пришла в себя. Очнулась она, обвела глазами кругом и, заметив около себя одну старуху, подругу свою прежнюю, проговорила:

– - Помираю, родная… Хотелось бы проститься… с нашими… позови их сюда.

Старуха кинулась из избы, нашла Ольгу и почти насильно впихнула ее в избу.

Ольга, рыдая и дрожа от страха, бросилась на пол перед постелью Настасьи, ударилась головой об пол и начала причитать, захлебываясь слезами. Настасья прежде молчала, а потом заговорила, тяжело переводя дух:

– - Ну, бог с тобой, не мне судить, все мы грешные… смерть моя близка, не держу я больше зла ни на кого… Смотри, поладь с Андреем… покайся во всем…

Ольга припала к ней головою, вся вздрагивая от рыданий. Настасья перекрестила ее дрожащей рукой, и спросила:

– - А где ж старик-то?

Старуха пошла искать Филиппа, но нигде найти его не могла…

Так и умерла Настасья, не увидав его.

Филипп пришел домой только к вечеру и пьяный. Узнав, что Настасья умерла, он и в избу не вошел, а пошел в сарай и лег там спать. А наутро опять в кабак ушел.

С этих пор он стал пить без передышки, домой являлся он только затем, чтобы взять, на что пить. Когда хоронили Настасью, он и дома не был. Хлопотали обо всем Ольга да добрые люди. А он словно избегал и встречаться с людьми. И люди мало-помалу стали бояться встречать его. Очень переменился он за это время, лицом страшный стал, глаза как у безумного. Пуще всех боялась Ольга: завидя его, она пряталась куда ни попало или совсем убегала из дома…

XVI I

Не с одним свекром боялась встречаться Ольга. Избегала она и людей. Она видела, что на нее глядят насмешливо, говорят шепотом, как увидят ее, -- одно слово, считают, что она заодно со стариком была, и ей страшно тяжело делалось. "Господи, зачем я такая несчастная зародилась? -- думала она. -- За чьи грехи так мучаюсь? Скоро ли кончатся мои муки?"

И она с нетерпением ждала мужа. Она знала, что он, как получит письмо от крестного, не вытерпит, приедет домой. И со страхом и трепетом она ждала того дня, когда он приедет.

Прошло с неделю после похорон Настасьи. Встала Ольга рано поутру и подошла к окну; погода была пасмурная, мелкий дождь сыпался на землю. Как-то тяжело чувствовала себя баба, сердце ее больно ныло, грудь давило тоской. Стала она глядеть в окно. Вдруг вздрогнула она всем телом и отшатнулась от окна, сердце в ней часто-часто застучало.

С огорода шел прямо к избе тот, кого она с нетерпением ждала и боялась. Шел он медленно и слегка пошатываясь. Несмотря на холодное утро, одет был Андрей в один пиджачок, руки его были засунуты в карманы, картуз на затылок съехал. Взгляд у него был нехороший, рот как-то перекосившись. Не успела Ольга очнуться, как Андрей широко отворил дверь и вошел в избу. Скинув картуз и бросив его на лавку, он обвел избу помутившимися глазами и, не глядя на Ольгу и не здороваясь с ней, сурово спросил:

– - Где же отец?

– - Не знаю, -- чуть слышно ответила Ольга, дрожа вся как в лихорадке.

– - А мать?

– - Умерла матушка, -- сказала Ольга и всхлипнула.

– - Умерла?! -- вскрикнул Андрей и подскочил к Ольге. -- Через вас, проклятые! -- зарычал он. -- В гроб вогнали, беззаконники окаянные. -- И Андрей кинулся на Ольгу и вцепился ей в волосы…

– - Андрей, голубчик, прости, Христа ради… -- взмолилась Ольга и бросилась ему в ноги.

– - А, теперь прощенья просишь?! А в Москве что говорила? Тогда знать не знаю, ведать не ведаю, а теперь прости! Нет, врешь… Крестись!

Андрей размахнулся и со всей мочи ударил жену в висок. Ольга пронзительно вскрикнула и вскочила на ноги и бросилась было к двери. Словно сотнями игл кольнул Андрея крик Ольги, в голове его помутилось, и, не помня себя, схватил он лежавший на приступке топор, и не успела Ольга отворить двери, как он взмахнул топором над головой ее и опустил его. Раздался крик резкий, отрывистый… Что-то страшно хрястнуло. Что-то густое и горячее брызнуло в лицо и глаза Андрею. Ольга покачнулась, грузно рухнула на пол. Все затихло. Только и слышно было, как тяжко дышал Андрей. Постоял он над телом, будто не понимая, что случилось, потом подошел к лавке, сел и бессмысленно вперил глаза в то место, где лежало тело.