Страшная сила - [13]

Утро мы встречали в соседнем полуразрушенном бараке в компании сердобольных бомжей. Один из них, – задумчивый философ Петрович, хорошо знал отца, когда-то заведовавшего станцией переливания крови. Он с гордостью продемонстрировал нам значок почетного донора, и вообще старался поднять наш боевой дух с помощью десятка пузырьков «Трояра». Мы отнекивались, наблюдая в окно за бойцами пожарного расчета, лениво слонявшимися по пепелищу.

Все-таки нам повезло. Наш барак запылал так жизнерадостно, что вообще удивительно, как мы сумели вытащить из него столько барахла. Сваленные в кучу спасенные вещи медленно, но верно заметались снегом. И также медленно во мне закипала ненависть к поджигателям. Мало того, что мою семью лишили последнего пристанища, так еще чуть не выставили меня приверженцем садо-мазохистского секса. Мне крупно подфартило, что первым к месту моего падения подбежал Павел и успел до прибытия родни снять проклятые наручники. Правда, повезло и самому Павлу – мама выбежала из-за угла буквально следом, лишив меня удовольствия задать мерзавцу хорошую трепку.

– Гляди-ка, Палыч! – удивленный возглас Петровича разогнал мрачные мысли. – К тебе с утра пораньше пигалица твоя бежит. Как почувствовала…

Прежде чем уставиться в окно, чтобы разглядеть бегущую «пигалицу», я с удивлением заметила, как лицо мамы превращается в неподвижную маску. Но с еще большим удивлением я узнала в «пигалице» бывшую свою одноклассницу – Наташку Фролову. Ничего не понимая, я обернулась к отцу, но увидела только его спину. Через секунду он уже был во дворе. Не желая оставаться в стороне от развития событий, я кинулась следом, краем глаза уловив, что Павел и Хуан одновременно подскочили, чтобы последовать моему примеру. Так что во дворе мы поджидали Наташку уже впятером – Эля все-таки сумела застегнуть покореженные жаром «ботфорты», и присоединилась к нашей «встрече на Эльбе».

– Ой, Валерий Павлович! – Запыхавшаяся Наташка остановилась метрах в двух от отца, ибо только так могла смотреть ему в лицо, не задирая головы. – Валерий Павлович! А я подумала… Я у пожарных спрашиваю, а они не знают ничего. А вы живы! Говорила же я вам: надо печку менять. Ну, куда там! Когда это главврачи к своим медсестрам прислушивались!

– Всегда. – Отец улыбнулся. – Я всегда к тебе прислушиваюсь. Особенно, когда ты поешь.

– Валерий Павлович! Как вы можете шутить, когда у вас несчастье такое!

– Это не несчастье, Наташенька. Это – самый обыкновенный поджог. А я-то думал, что «коктейль Молотова» из моды вышел…

– Какой коктейль? – Наташка непонимающе обвела взглядом нашу дружную пятерку. – Вы что пили?

– Кончай притворяться, Наталья! – фыркнула я, неприятно удивленная теплыми смешинками, блеснувшими в глазах отца. – У тебя ж по истории пятерка была. Неужели не ясно? Какие-то козлы закидали нас бутылками с зажигательной смесью.

Круглая отличница Наташка Фролова уставилась на меня, как на ожившее приведение. Но радостной встречи одноклассниц не получилось.

– А вот и сами козлы пожаловали, – пробормотал отец, наблюдая, как из-за снежного бархана к нам подъезжает тонированный джип.

– Я правильно догадался? – Хуан сделал шаг вперед и встал рядом с отцом. – Это хозяин комбината, который ты хочешь закрыть?

– Совершенно верно. Виктор Николаевич Крешин собственной персоной. Приехал поглядеть на дело рук своих. Вернее, своих подручных. А заодно и соболезнования принести. Смышленый парнишка. Ни разу впрямую мне не угрожал.

Джип фыркнул в последний раз, и остановился. Из него тотчас вылетели трое амбалов и, завертев головами в поисках неведомой опасности, обеспечили шефу прикрытие своими накаченными телами. В зеркальном стекле открывающейся дверцы отразилось затянутое снежной дымкой бледное солнце, и на перемешанный с золой снег ступил один из трех богов химической промышленности.

Не могу сказать, что на моем жизненном пути попадались сплошные олигархи, но меньше всего я представляла Крешина таким. «Смышленый парнишка» – так назвал его отец. «Сопляк», – завертелось у меня на языке, просясь наружу, самое точное определение. Да ему даже тридцати нет! Он же младше меня как минимум на пятилетку! Ровесник Павла и Хуана держит в кулаке весь регион?! Никогда не поверю.

Крешин медленно подходил, перешагивая через разбросанные по всему двору головешки, и с каждым шагом я мысленно прибавляла ему по году. А когда он остановился, сделав успокаивающий жест порыкивающим от рвения секьюрити, ему можно было уже спокойно дать мои полные тридцать два. Холеный, но ночь явно не спал. И, не только эту – вон какие круги под глазами. А так вроде ничего. Породистый. Одет неброско, но стильно. Черное пальто, темно-серый ручной вязки шарф, без шапки… Черт, да ведь Элька тоже без шапки! Вот отморозит уши на таком ветру, как потом перед ее папашей отчитываться буду? Знаем мы этих миллионеров: чуть что – сразу в наручники, и к батарее…

– Доброе утро, Валерий Павлович. – Подошедший почти вплотную Крешин картинно улыбнулся. – Хотя вам оно вряд ли кажется добрым.

– Можете не продолжать, господин Крешин. – На лице отца вырисовалась ответная улыбка. – И – не задерживаться. Соболезнования я принимаю только от друзей.